Линн Флевеллинг - Возвращение королевы

Голос Матери Шек-мет звучал теперь громче, так громко, что Мэти остановился под распростертыми ветвями векового дуба, слегка покачнувшись, когда колдовские знаки дернулись и загорелись под его кожей. Шум ветра и пение птиц стихли, заглушенные медленным, глубоким биением его сердца. Он поднес оо-лу к губам и предоставил ему петь собственную песню. Мэти ее не слышал, но видел картины, которые она порождала.

Перед его глазами предстало бескрайнее море, то самое, что лежало по другую сторону великого моста. Он слышал рассказы об этом море и узнал его по яркой синеве вод. Над волнами кружили стаи чаек, а вдали Мэти рассмотрел огромный каменный дом с высокими стенами.

Песня рассказала ему о глубокой печали в том доме, о надломленном духе и о холодном сердце, которое не могло согреться. Его путь лежал в ту сторону, и он должен был торопиться.

«Быстрее!» — шепнула ему в тишине Великая Мать сквозь безмолвную песню оо-лу.

Мэти опустил поющий посох и открыл глаза: солнце уже почти покинуло небо. Повесив на плечо перевязь с оо-лу и сумку с едой, Мэти быстро зашагал дальше. Быстроногий олень, проложивший эту тропу, оставил на земле следы раздвоенных копыт. И эти двойные метки указывали дорогу босым ногам Мэти до тех пор, пока не вспыхнули звезды.

Лута и Бареус следили за убывающим днем по слабым лучам света, скользившим по стене. Стемнело, но никто так и не принес им ни еды, ни питья. Они слышали, как снаружи беспокойно топтались стражи и тихо переговаривались между собой.

Превозмогая головную боль, Лута осторожно подошел к двери, надеясь услышать что-нибудь о Калиэле, но караульные говорили только об играх и женщинах.

Лута тщательно изучил камеру, он даже встал на плечи своего оруженосца, чтобы дотянуться до потолочных балок и соломенной крыши. Он нашел ведро, в которое следовало мочиться, и еще одно, для воды, но не обнаружил ни единой щели, сквозь которую можно было бы выбраться наружу.

Потеряв надежду, друзья заснули, прислонившись спинами к стене, а на следующее утро их разбудил грохот наружного засова. Пока они моргали и щурились на яркий утренний свет, в камеру втащили еще одного человека и бросили его на солому рядом с ними. Он упал лицом вниз, его руки были связаны за спиной, но они сразу узнали Калиэля по светлым спутанным волосам. Судя по его виду, он был сильно избит, его волокли по земле и, наверное, до того он еще выдержал серьезное сражение. Два коротких пучка волос на его висках обозначали те места, где недавно красовались воинские косы.

Дверь захлопнулась, и мгновение-другое Лута вообще ничего не видел, ослепленный внезапной вспышкой света, но он подполз к Калиэлю и поспешно ощупал его, проверяя, есть ли на нем раны. Он нащупал большую шишку сбоку на голове и множество кровавых ссадин на руках и ногах друга. Калиэль не двигался, но стонал, и Лута прощупал его грудь и бока. Дышал Калиэль с трудом.

— Ребро сломано или два. Негодяи! — пробормотал Лута.

Он освободил руки Калиэля и стал растирать их, чтобы восстановить движение крови, потом сел рядом с другом. Им оставалось только ждать решения своей судьбы. Лучики света проползли по стене уже половину дневного пути, когда Калиэль наконец шевельнулся.

— Калиэль! Мы здесь, с тобой. Что случилось? — спросил Лута.

— Меня догнали, — хрипло прошептал Калиэль — Серые спинки… и один из этих проклятых чародеев. — Он попытался сесть, морщась даже от едва заметного света. Правая сторона его лица почернела от засохшей крови, разбитые губы опухли. — Они даже не пытались честно сражаться со мной, а напали с дубинами. Думаю, тот гад еще и заколдовал меня. Я ничего не помню, что было потом. — Он со стоном повернулся. — А вы что тут делаете?

Лута быстро рассказал ему о последних событиях.

Калиэль снова застонал.

— Но я потому ничего и не сказал вам, чтобы не впутывать вас в неприятности!

— Мориэль что-то наплел своему хозяину. Нас всех обвинили в заговоре против Корина.

Калиэль вздохнул.

— Танил и Зуштра погибли, а подлецам вроде Мориэля все нипочем. Пламя Сакора, где же справедливость?

— Зато теперь нам предстоит столкнуться со справедливостью Корина, и мне не нравится наша позиция в этой игре, — грустно сказал Лута. — Нирин отрезал нас от него, аккуратно так отрезал, как хороший портной.

— Я должен был предвидеть. Проклятье, если бы я только сумел добраться туда и узнать все о Тобине!

— Мне очень жаль, что тебя схватили, но я рад, что ты не сбежал к нашим врагам, — мягко произнес Бареус. — По крайней мере, буду думать об этом перед виселицей.