Линн Флевеллинг - Возвращение королевы

Тамир посмотрела на окруженные стенами домики и хижины, уютно устроившиеся в излучине реки. Когда отец впервые привез ее в Алестун, он показался ей огромным городом. Но воспоминания были не только радостными: она вспомнила, как попыталась выбрать куклу в качестве подарка на день рождения вместо какой-нибудь игрушки, подходящей для мальчика, и опозорила отца перед всем народом, собравшимся на рыночной площади. Теперь-то она понимала, почему отец так остро отреагировал на ее поступок, но все равно ее сердце сжималось при этом воспоминании даже спустя много лет.

Тамир покачала головой, подставляя лицо ветру, чтобы тот остудил ее вспыхнувшие щеки. В тот день отец подарил ей Гози, ее первого коня, а Фарин — ее первый деревянный меч для тренировок. И все ранние воспоминания Тамир были такими же: в них смешивались свет и тень, и теней всегда было намного больше.

«Черное создает белое. Грязь создает чистоту. Зло рождает величие» — так сказал афранский оракул.

И в этом заключалась вся ее жизнь.

Всадники вихрем промчались через рощу и очутились на широком ровном лугу. На невысоком холме перед ними на фоне гор вырисовывался старый замок, и его квадратная башня указывала в небо, как палец. Над крышей развевалось королевское знамя Тамир, но не оно привлекло ее внимание.

Выходившее на дорогу окно в верхней части башни лишилось одной из своих красно-белых полосатых ставен. Вторая, поблекшая и облупившаяся, криво висела на одной петле. И было так легко вообразить, что в этом окне виднеется бледное лицо…

Тамир отвернулась и придержала Миднайта — конь пошел шагом, а Тамир оглянулась по сторонам, схватывая взглядом знакомые картины.

Луг уже скосили, и небольшие стога беспорядочно стояли на склоне. Вокруг щипали молодую траву овцы и козы. В реке плавали лебеди и дикие гуси, а какой-то мальчишка из прислуги рыбачил, сидя на берегу, под деревянными мостками. Когда всадники приблизились, он вскочил и уставился на них, а потом стремглав бросился к воротам.

На казарме красовалась новая крыша, а грядки целебных трав, которые посадил Аркониэль, были отлично ухожены и даже расширены. Яркие цветы украшали огород, где росло еще и множество овощей. Две девушки с корзинами в руках вышли из-за угла казармы — и тут же метнулись назад, так же как мальчик.

— Кто все эти люди? — спросил Ки.

— Новые слуги из деревни, — пояснил Аркониэль, уже догнавший их и услышавший вопрос. — Когда я жил тут со всеми детьми, поварихе требовалась помощь. Но похоже, она наняла еще кого-то после моего отъезда.

— К тому же теперь здесь нет Брата и некому их пугать, — пробормотала Тамир. А потом шепнула волшебнику: — А моя мать их не беспокоит?

— Нет, — заверил ее Аркониэль. — Ее видел только я.

— А… — Тамир снова посмотрела вверх и на этот раз заметила кое-что другое: обширный участок ровной стены там, где следовало быть окнам. — Что там случилось?

— Где? Ах, это… Мне пришлось кое-что переделать, чтобы скрыть свое присутствие, — ответил Аркониэль. — Не беспокойся, это всего лишь магия. Все будет как прежде.

Едва всадники подъехали к главным воротам, как они широко распахнулись. По другую сторону стояли Нари и повариха и смотрели на Тамир, прижав ладони к губам. Первой опомнилась Нари.

Раскинув руки, она бросилась навстречу Тамир, заливаясь счастливыми слезами.

— Ох, детки, дайте поскорее вас обнять! — закричала кормилица.

Тамир и Ки поспешно спрыгнули на землю, и Нари обхватила их обоих разом. Тамир с изумлением увидела, какой маленькой стала ее старая кормилица. Она была на целую голову ниже Тамир.

Нари приподнялась на цыпочки и звонко расцеловала их обоих.

— Как же вы выросли за последний год! Ки уже бородой оброс! А ты, детка! — Нари передала Ки в объятия поварихи, а сама обхватила ладонями лицо Тамир, без сомнения пытаясь найти в нем знакомые черты мальчика, которого знала. Тамир увидела в глазах старой женщины лишь бесконечную любовь и изумление. — Великий Создатель, ты только посмотри на мою дорогую девочку! Стройная, как тростинка, и копия твоей дорогой матушки! Я именно такой тебя и представляла!

— Так ты меня узнала? — брякнула Тамир, чувствуя огромное облегчение. — Я мало изменилась, да?

— Ох, дитя мое! — Нари снова обняла ее. — Мальчик или девочка, ты всегда будешь той крохой, которую я держала на руках и кормила грудью. Как же я могу не узнать тебя?

Тут на Тамир набросилась с объятиями повариха, потом отодвинула Тамир от себя на длину вытянутых рук и принялась рассматривать.