Кристоф Хардебуш - Месть троллей

— Оттесните ее назад! — заревел Хродгард. — Убейте предводительницу!

Гномы снова противостояли атакам, снова их прочные щиты и крепкие доспехи сдерживали удары, и снова люди были подобны буре, которая носится по горам, может быть, и мощная, но неспособная нанести вред… камням.

«Мы — гномы, — сказал себе Хродгард. — Мы — сама скала!»

Его воины противостояли атаке. Они наносили удары и убивали, и крики разносились в ночи. Перед собой Хродгард видел воительницу людей, на нее нападали со всех сторон, потом она упала. С торжествующим криком он встал над ней и занес топор своих предков.

В течение одного удара сердца над полем боя погас свет, и темнота накрыла его. «Нет! — пронеслось в голове у Хродгарда. — Предательство?»

В одно мгновение за беспорядочными линиями людей выросли массивные силуэты троллей. Их рев сотряс землю, они стали продираться вперед, устремившись на ряды гномов. Все мысли о людях были забыты, когда Хродгард увидел устремившихся на них испоконвечных врагов.

— Стена щитов! — прокричал полководец, и предводители на флангах повторили его приказ.

«Пусть будет так, — мрачно подумал Хродгард и пригнулся за своим щитом. — Идите, идите!»

С первобытной силой тролли налетели на линию обороны гномов. По щиту полководца ударила дубинка; к своему ужасу, гном почувствовал, как щит разломился и локтевая кость треснула. Боль пронзила руку, и он отшатнулся. Вокруг себя он увидел других, которые падали на землю под могучими ударами троллей, увидел, как некоторые удары крошили шлемы и черепа и дробили доспехи. «Кошмар, это, должно быть, кошмарный сон», — онемев, подумал полководец.

Потом он пропустил еще один удар в грудь, и его отшвырнуло. Хродгарду показалось, словно он парит в безвременье, словно шум, крики и смерть его воинов не имеют никакого значения. Потом он упал на землю, и его поломанные ребра отозвались сильной болью во всем теле. Задыхаясь он лежал на спине, каждый вдох стоил неимоверных усилий, потом перед ним возникла тень, и Хродгард увидел тролля, который замахивался боевой палицей. «Нет, это невозможно, — обескураженно подумал полководец, — это…»

Затем тяжелое оружие опустилось на его череп, и мир Хродгарда померк.

В отчаянии Висиния наблюдала за полем брани, влахаки сражались, но уже явно проигрывали. Затем снова разразился бой перед местом ритуала. Оно находилось слишком далеко, чтобы можно было разглядеть подробности, но она хорошо представляла, как Стен подгоняет воинов, придает им мужества и сам сражается изо всех сил. «Ты справишься, Стен, — подумала влахака. — Не сдавайся!»

Рядом с ней Ионна успокаивающе похлопала своего коня по шее. Как всегда, она казалась хозяйкой положения, но Висиния догадывалась, что чувства княгини были в таком же смятении, как и ее собственные.

— Доверяй ему, — неожиданно сказала Ионна и оторвала Висинию от мыслей. — Он знает, что делает. Если кто-то и может справиться, то только Стен. Воины нашего народа последуют за ним куда угодно.

— Как и за тобой, — ответила Висиния и посмотрела на сестру. — Влахаки рады и горды тем, что ты ведешь нас.

— Это досталось мне по наследству, и я все время пытаюсь быть достойной этой чести. Но… — голос Ионны потерялся среди шума вездесущей битвы.

— Ты достойна, Ионна, ты управляешь нами в темные времена, и наш народ доверяет тебе.

Сестра улыбнулась, но потом ее лицо ожесточилось, с него исчезли неуверенность и беспокойство.

— Цорпад не понимает, что сделал, — сказала она. — Он уже считает себя победителем битвы и видит себя королем. Он думает, что это его право, и не понимает, что корону надо заслужить!

Висиния удивленно посмотрела на Ионну.

— Наш народ всегда будет бороться против тирана, — продолжила Ионна. — Он преследовал нас, убивал, обращался как с животными, но не сломил нашу волю. На огне костров, которыми он покрыл нашу землю, мы выковали мечи, а воины, подобные Стену и другим героям, проливают здесь кровь за нашу мечту о свободе. Как только Цорпад мог подумать, что сможет окончательно сломить этот народ и его волю?

— Ты действительно так думаешь? — спросила Висиния.

— Да. Мы все лишь свечи, которые недолго горят в темноте. Цорпад уверен, что его свет важнее, чем сияние всех остальных, что он должен погасить каждую свечу, чтобы горела его собственная. Но все дело только в том, сколько жизней других людей ты осветил. Через сто лет Цорпада забудут, и его имя будет записано лишь в пыльных, старых книгах. Но о Стене люди будут помнить, его имя будут воспевать в песнях! Он хороший человек, сестра. Я была бы рада, если бы мы стали одной семьей.