Кристианна Капли - Верни Мою Душу

Князь проиграл. Не сумел приручить того, кого в издевку прозвал мышонком, и не нашел иного выхода, как отпустить её. Хотя мог еще раз попытаться. Мог заново выбросить её в Лабиринт и переиграть партию. Но вместо этого махнул рукой и показал на выход.

«Серебро» холодом обожгло пальцы. На той стороне ее ждало нечто совсем иное. Другой мир? Другая жизнь? Вероника не не имела понятия. Что-то, непостижимое даже для Князя. Ему-то никогда не покинуть Пустой мир. А она, Вероника, может все начать сначала.

«Ну, давай… Здесь нельзя больше задерживаться. Он ведь может и передумать», — подсказал внутренний голос, и Вероника сделала глубокий вдох.

Но так и не сделала шаг вперед. Она не знала, что её остановило. Странное чувство. Наверное, его называют жалостью. Жалость к тому, что живет не одно тысячелетие, повелевает иллюзиями и тенями… и так одинок в своем темном мире. Мышонок жалеет льва, которому угодил в когтистые лапы. Глупый мышонок.

— Нет.

Люцифер тотчас распахнул глаза. Вероника сумела его удивить. Ей даже доставило какое-то странное удовольствие — видеть изумленное выражение лица Князя. Такого от нее он никак не ожидал.

— Тебе достаточно сделать один шаг, мышонок, и всё это закончится, — проговорил Хозяин Пустого мира тихо. — И я тебе советую воспользоваться этим шансом.

— Нет, — Вероника отвернулась от зеркала.

Он не отрывал от нее глаз, а потом коротко хохотнул.

— Дура. Благородная, но дура, — констатировал насмешливо. — Что на тебя нашло, а? — а потом потянул носом воздух. — Ааа, жалость. Ты поддалась своему идиотскому порыву и решила мне помочь, да? Скрасить мое холодное одиночество? Снова возомнила себя героем? Ну-ну. В прошлый раз это ничем хорошим для тебя не закончилось, не так ли?

Мышонок спокойно стерпела его слова. Все-таки он говорил правду. Возомнила, да. Поддалась. Но иначе не получилось. Наверное, действительно дура с благородными замашками.

Вероника произнесла, когда мужчина замолк и задумался, пощипывая подбородок. Такой поворот его действительно изумил. Но люди вообще существа забавные и странные. От них можно ожидать всего. Даже того, что они сами полезут в пасть льву.

— Мы сыграем еще одну партию, Князь. Но на этот раз иначе по другим правилам. На равных. В открытую, без иллюзий и обмана.

Он хмыкнул. Смерил её долгий взглядом, продолжая поглаживать ладонью по гладким щекам и молчал. Молчал так долго, что Вероника решила, Люцифер сейчас рассмеется и примется за старое. Что в нем проснется застарелая жестокость и охота до сильных темных эмоций. Но нет…

— Хорошо, — неожиданно согласился. Поднялся и подошел к Веронике. — Сделаем так, как ты хочешь, — а потом осторожно обхватил ее подбородок пальцами, приподняв так, чтобы заглянуть в светлые глаза, полные решимости, и покачал головой со словами:

— Мой маленький глупый и очень упрямый мышонок…

Ей снилось море. Широкое побережье с белым мелким песочком, в который так здорово зарываться пальцами ног. Ощущая, как кожи касается вода, набегающая на берег ленивыми волнами. Дул слабый ветер, принося с собой запах соли и водорослей. Небо над ее головой было хмурым — растянулось серое, бесцветное полотно до самого горизонта. И море, словно зеркальное отражение небес, тоже лишилось своих неповторимых красивых красок…

Вероника сделала шаг вперед и вздрогнула, когда холодное прикосновение обожгло щиколотки. Она не знала, как здесь оказалась. Как и не знала, надолго ли. Не столь важно. Главное, что происходит в этот самый момент.

Сейчас она здесь, наслаждается неповторимым чувством свобода, у которого соленый морской вкус. Ветер приобнимает за плечи, проводит невидимыми ладонями по волосам, оставляют на губах и лице соленые поцелуи… Вероника прикрыла глаза. Последний раз море она видела очень давно, еще до болезни Коли. Тогда начинался шторм — потемневшее небо разрезала первая вспышка молнии, ветер же набирал силу, гоняя горбатые волны по темно-синей глади, упали первые капли дождя… не смотря на это, Вероника не могла заставить себя уйти. Развернуться и вернуться домой, в теплую и уютную квартиру. Море всегда была ее слабостью. Наверное, в прошлой жизни они были тесно связаны.

Ветер замер за её спиной, положил узкие ладони на плечи и обжег дыханием ухо.

— Пора просыпаться, мышонок, — у ветра голос был мягким, без так легко угадывающихся стальных ноток.