Дмитрий Денисов - Изначальное желание

Никто ничего не понимал — меня видели далеко не все. Задние ряды так и вовсе не могли взять в толк, куда подевалась их славная конница. И с кем они вообще сражаются. Ведь войско неприятеля так и не показалось. До них никак не могло дойти, что один человек способен на такое. Если б они знали, что не только люди могут жить среди людей. Но они не знали. Даже не догадывались. А когда догадывались, становилось слишком поздно — рядом возникал стремительный ураган. Глаза раскрывались сначала в изумлении, а потом в ужасе. Кто-то бросал оружие и наивно закрывался руками. Кто-то пытался бежать. Но находились и такие, кто с последним яростным хрипом кидался на меня. Я же убивал всех. Но смельчаки были самые желанные. Именно их сердца рождали сильные, искренние, пускай и безумные желания. Мне же иного не надо. Мне нужна сила. Мне нужна искренность. Я щедро брал и то и другое. А безумия мне не занимать.

Вскоре я стал неузнаваем. Я выглядел, словно окунутый в чан с кровью. Вернее, так и есть. Весь липкий, скользкий и темно-багровый. Лишь расширившиеся глаза жадно блестели на этом фоне. Но в них тоже отражалась кровь, обильно выплескиваясь через края. Хотя, на самом деле, то были мои желания.

Сухо ломались древки алебард и копий, трещали кости, мечи вспахивали землю, но не меня. А я все бил и бил, все рвал и рвал. И с каждым новым сердцем становился все сильнее и сильнее. Щедро брызгала кровь, окропляя кирасы и шлема, щедро выплескивался страх из обезумевших глаз. Но солдаты продолжали свои тщетные попытки совладать с неведомым порождением неведомых сил. Они пытались бороться с суеверием, но оно цепко держало их в своей власти. Они даже не догадывались, насколько легко можно справиться со мной. Я, разумеется, подсказывать не спешил, но всячески намекал. Как? Да очень просто — своими действиями. Ведь сила моя налицо. Однако никто не мог догадаться и понять ее первоисточник.

Я шел дальше.

Наконец, мне все это попросту надоело. Я понял, что все они безумны, напористы, и отступать не собираются. Не все, но большинство. Меня это радовало. Настоящие воины — молодцы. Даже суеверный страх не мог заставить их разом развернуться и бежать прочь. Хотя, то стал бы самый разумный поступок. Если б они все бросились врассыпную, я просто не смог бы гоняться за каждым. Да и не стал бы. Лишь вздохнул бы облегченно, да побрел дальше. Но я оставался на месте, равно как и они. Их сознание покорилось чужой воле, той, что заставила броситься их в последний бой. Той, что заставила их выплатить кровавую плату. Я же щедро принимал эту плату, и был им непомерно благодарен.

Я стремительно ухватил ближайший щит, и разорвал его, словно пожухлый бумажный свиток. Мелькнули испуганные глаза щитника, но вдруг погасли. Струйка крови выплеснулась изо рта. Я уже держал его сердце. На миг все отпрянули, образовав широкий круг. Высоким частоколом застыли алебарды, норовя снова ринуться в бой. Многие, правда, мелко дрожали, но то не беда. Главное — не сдаются без боя. Страх, ненависть, ужас и зависть — все мелькало в обезумевших глазах воинов. Даже затаенное восхищение. Некоторые представляли себя на моем месте и откровенно завидовали. Иные задумывались о том, в какую бы силу превратилась пехота, если б я пополнил ее ряды. Да, интересные, порой, бывают желания у тех, кто стоит пред ликом смерти. Я искренне улыбнулся, но получилось зловеще. Все мигом отпрянули на шаг.

Я стоял в самом центре, слегка раскачивался и скалился. Тело облеплено плащом, с волос, клыков и одежд капает кровь. В сапогах хлюпает. В вытянутой руке дымилось и пульсировало сердце. Сердце простого пехотинца — смелое, гордое и… безвольное. Сердце, привыкшее выполнять чужие приказы. И чужие желания. Сердце, привыкшее умирать во имя господина. Сердце обычного солдата — как символ всего пешего войска. Я смотрел на него и отчетливо представлял, как сила всего войска сливается в это простое живое сердце. Все войско вошло в него и замерло, ожидая решения.

Но вдруг из моей груди вырвался страшный рев. Он прокатился над полем и унесся в бескрайние просторы, всколыхнув далекие темные ельники. Я упал на колено, и сердцем ударил в землю. Земля отозвалась дрожью и болью. Она вздрогнула в мучительном изломе, изогнулась в тяжелой судороге. Казалось, покачнулся весь мир. Удар породил сильный гром, за ним волну страшной ярости и злости. Она стремительно вырвалась из центра, коим стало мое желание, и понеслась во все стороны. Страшная сила, подобная чудовищной океанской волне.