Дмитрий Денисов - Изначальное желание

Теперь привратники не вспомнят ничего. И никого. Лишь много времени спустя они недосчитаются стрел в поясных колчанах. И то, если их пересчитывают. Зато им всем здорово достанется. Конечно же, если они не проснуться до появления новой смены. Может они отделаются строгим выговором, может плетьми, может их сошлют на каторгу, а может и казнят. Я не ведал законов здешнего королевства. А потому, оставив сладко похрапывающих стражников, поспешил дальше.

Я спокойно прошел сквозь ворота. Как это делаю? Да очень просто. Но просто для меня — не для вас. А потому, пускай это останется моим маленьким секретом — вдруг кто-то вздумает повторять. О, нет, даже не думайте, что я превозношу до небес свои способности. Напротив. Ведь все дело в том, что мои секреты слишком просты и доступны каждому. Слишком доступны. Равно как и опасны…

Куда далее? Куда советовал мне «Сиплый»? «Блудный сын»? Память отозвалась ориентирами и направлениями, о которых он недавно толковал. Перед глазами выплыли его «сиськи». Не его, конечно же, но той статуи. Да, хороший ориентир — краткий, емкий и яркий. Пусть и вульгарный. Но мне-то от вас скрывать нечего. Равно как и вам от меня. Потому как я люблю искренность.

Я оглянулся и побрел вниз по мощеной булыжником улочке. С легкостью отыскал нужный переулок, статую. Остановился напротив, взглянул на нее и задумался. «Сиплый» все-таки в одном ошибся. Причем очень серьезно. Нет, не в «сиськах» — они оказались на месте. В другом. «Блудный сын» — то не совсем про меня. Вернее, совсем не про меня. Потому как нет того дома, куда бы спешил я воротиться. И нет тех, кто бы меня там ждал.

Но, тем не менее, пусть будет «Блудный сын».

В небольшой каменной таверне было шумно и душно. Задымленный воздух пропитался запахом крепкого пива, жареного мяса, тушеных овощей и острых приправ. Невысокое уютное здание, судя по всему, было возведено очень давно. В ту далекую пору хозяин заведения не рассчитывал на ту популярность, какую со временем оно завоюет. Об этом красноречиво говорили несколько пристроек, казалось, прилепленных наспех. Второй ярус уже не мог разместить всех постояльцев. А нижний зал не вмещал всех посетителей. Посетителей скапливалось всегда много. Особенно, после полуночи.

Разношерстная толпа галдела на все лады, упиваясь несвежей брагой и недосоленной пищей. Некоторые столы буквально облепило людьми. Здесь, в бойком местечке, расположенном на перепутье двух основных улиц, встречались купцы из далеких земель, местные торговцы, городская стража, королевские соглядатаи, скользкие воры, гулящие девицы, бродячие менестрели, замызганные свинопасы и всевозможные ремесленники. И просто скитающиеся странники. Кто-то играл в кости, набивая кошельки золотом, кто-то срезал те кошельки, чтобы после обменять на вино, яства и чьи-либо ласки. А те уже возвращали часть этого золота хозяину, который, в свою очередь, делился им с городской стражей, лишь бы та только не вмешивалась во весь этот многосложный и бесконечный круговорот.

Здесь же расположился и я.

Я сидел в дальнем углу, сокрытый от любознательных глаз завесой сизого дыма. Сидел один — никто почему-то не подсаживался ко мне, несмотря на острую нехватку мест. Хотя чего горевать — прошло всего несколько минут, как я появился и одним взглядом освободил себе место. Пытливые глаза с живым интересом изучали собравшуюся публику. Впивались в нее настороженным пристальным взором, точно инквизиторскими клещами. И наслаждались глубинными людскими желаниями. Ничто не могло ускользнуть от моего взора. В последнее время он обострился и способен был видеть невидимое.

Мимо меня прошел молодой парень. Я ощутил его липкий подозрительный взгляд. И почувствовал волну острого холода. Он шел откуда-то от его груди. Да, так и есть. Там он старательно прятал длинный узкий стилет. Судя по запаху, тонкое жало уже пробовало теплую человеческую кровь. А вон тот стражник, вооруженный широким мечом, еще чист, ибо клинок его источает хрустальный, едва уловимый перезвон. Такой перезвон рождает девственное оружие, которое еще не обагрилось кровью. Очень часто мелькали маслянистые глазки хозяина. Он сноровисто бегал между столов, или резкими окриками подгонял едва поспевавших слуг. И глаза его тоже таили едва различимый шорох. Так обычно шуршит осыпающаяся кучка золотых монет.