Etcetera - Оборотень

Выросший, словно из-под земли, замок заставил меня остановиться как вкопанную. Наверное, он был белым, но лучи уходящего солнца делали его словно выточенным из розового камня. Искры играли в разноцветных витражах, и остроконечные шпили сверкали и переливались, стремясь куда-то к далекому небу. И если смотреть слишком долго в одно место, то, казалось, сквозь него просвечивает лес.

Не нравятся мне из ниоткуда появляющиеся замки. Я попятилась.

— Уже поздно. — Тихо сказал наемник. Либо он болтал со мной, либо сам с собой. Я так и не поняла.

— Приветствую вас, путники! — звонкий голос. Чистый, как ручеек.

Ей-ей, я подпрыгнула от неожиданности, будто я не лошадью, а самой обычной шавкой была или зайцем.

Но я лошадь, я лошадь, я лошадь, и ни лешего она мне не сделает. Лошадей не убивают. Особенно таких красивых, как я. Их холят и лелеют, ими восхищаются и хорошо кормят. Вот наемника прикончат, и туда ему и дорога. Это меня немного успокоило.

Замок, похожий на сказочный сон, продолжал стоять на том же месте и никуда не девался. Так же, как и его хозяйка. Миловидная, нет, даже скорее невероятно смазливая девица лет осьмнадцати в светло-голубом и малость полупрозрачном платье. Длинные светлые волосы до колен свободно спускались по плечам и ниже, и почему-то совсем не мешали ей ходить. Это наводило на мысли, что девка явно тоже не простая. Какой-нибудь благочестивый монах сказал бы, что от нее шли волны соблазна и порока, но я б сказала, что платье ей надо было выбирать поскромнее.

— Приветствую и тебя, прекрасная леди. — Учтиво и даже будто совсем другим голосом отозвался наемник.

— Не желаете ли отужинать со мной, путники? Солнце садится, эта ночь будет опасной. В мою обитель не проникают дети темноты. — Она смотрела на нас ясно и прямо. Открытый взгляд, как у ребенка, и мудрый, как у столетней старухи. Оторопь берет.

— Не сочтите за обиду… но я тороплюсь. И промедление смерти подобно.

— Даже так? — самую малость расстроилась она.

— Не моя жизнь на весах, но человека родного мне по крови.

— Похвально. — Ее зеленые, как трава, глаза, будто темнее стали.

Я старательно стала пялиться на свои копыта. Будто в душу заглядывает и мало ли что она там увидит.

— Но все же я настаиваю путник. — Девица со злым упрямством выделила это слово. Аж мороз по шкуре пошел. — Вам все равно придется скоро устраиваться на ночлег, а у меня вы будете в безопасности. У вас нет причин мне отказывать!

— Что ж… — даже не поменяв вежливого тона, склонил голову наемник. Что-то мне подсказывало, на это мгновение его перекосило, будто он кислятину, какую схрумкал. — Благодарствую, прекрасная леди. Я с удовольствием приму ваше приглашение. Ваша красота затмит даже солнце и с легкостью разгонит любую темноту.

— Ты очень учтив путник. Подобные тебе встречаются так редко. — Она грустно вздохнула. — Следуйте за мной.

Я чуть не хмыкнула. Слышала бы эта прекрасная леди, как он меня поливал, когда я его скинуть пыталась. А потом бы говорила о его манерах.

Входить не хотелось, но и оставаться наедине с нежитью тоже. Пришлось везти его в замок. Когда я проходила через ворота, оказалось, что моя шкура почти того же самого оттенка, что и стены замка. Закатное солнце раскрасило и меня. Я розовая лошадь. Убиться.

Девица ступала абсолютно бесшумно, словно парила над землей. А может, и вправду парила. Под ее ногами не приминалось ни единой травинки. Наемник спешился, я не сдержала вздох облегчения. Не то чтоб он тяжелый, но таскать его третий день, это уже перебор.

— Ты ранен, путник? — она слегка коснулась его брови.

— Так пустяки. Упал. — И не соврал ведь.

Девица слегка улыбнулась. Красивая, подумала я. Какого лешего, такая красотка в мертвячьем лесу торчит, а не поближе к городам? Отбоя бы от рыцарей не было. Правда, про всех красавиц говаривают, что они тупые, как тролли. Может, она сама все никак не догадается?

— Конюшня вон там. Распряги ее.

— Благодарствую, фея.

Фея?

Я послушно поплелась за наемником, иногда даже спотыкаясь и раздумывая о том, что она почти всегда обращалась к нам обоим сразу и ни разу не назвала меня лошадью.

Конюшня была чистая и будто нежилая. Ощущеньице, будто я первая, чье копыто здесь ступило. Глаза слипались. Намаялась же я за день. Он стащил седло, я уткнула морду в поилку для лошадей и сделала много-много жадных глотков. Вода была свежая, родниковая, но совсем не холодная. С каждым глотком, словно сил прибавлялось. Стало чуть полегче.