Etcetera - Оборотень

— Сев, леший тебя побери!!!!!!! — от моего вопля где-то по соседству противно разгавкалась собака.

Наконец, со скрипом открылось окно, и на меня из ведра плеснули. Вроде не помоями, вот уж спасибо доброму человеку. Хорошо отскочить успела. Кровожадно представляя, что я сделаю этому уродскому старикашке, вышла за забор на всякий случай. Мало ли, вдруг в следующий раз и вправду помои будут.

На улице было безлюдно и тихо, свет почти во всех окнах погашен. Никто мимо этого дурацкого дома не шел. Я снова шмыгнула носом, уже кричать надоело, а то придурковатый слуга и вправду стражу может вызвать. А я стражу жутко не люблю. Привычка, с тех пор как с Талсом работать начала.

В сказках всегда, когда бедная красна девица замерзает и бедствует, появляется какой-нибудь чарующий незнакомец, который согреет и накормит, и позаботится. Но на то, они и сказки. Каждый раз, когда я в беду попадала, еще никто не появлялся, чтобы меня спасти. Хоть сколько угодно жди тепла руки протянутой… Если сама не придумаю, как согреться, наутро тут только ледышка с косой примороженной и останется. Я окинула дом прощальным ненавидящим взглядом, запоминая, как он выглядит, чтобы позже вернуться, и побрела по улице. Авось местечко, где погреться найду.

Очевидно, на этом краю города только богатеи и жили, ни трактира завалящегося не попадалось, ни постоялого двора. Сев, какая же ты сволочь! Что было жалко не выставлять меня? Я бы даже помолчала, если я тебя так раздражаю. Но на холод то за что? У, как же холодно. Я шла и жалела себя настолько проникновенно и прочувствованно, что чуть не пропустила полуприкрытую дверь конюшни рядом с двухэтажным, но очень красивым домом. Ночевать среди лошадок мне не привыкать. Перемахнула через низенький забор, причудливый, с цветочной вязью, так для красоты скорее, чем от воров защищать и проскользнула в конюшню. Ох, и ночного зрения мне шибко не хватает. Пара лошадей всхрапнула, когда я обо что-то запнулась и растянулась на полу.

— Ты чего здесь делаешь? — голос был басовитый, насыщенный, будто кто-то в трубу дул. Не слишком злой, но требовательный. Любой бы вор перетрусил, да чужое добро уронил.

Я вздохнула. Что ж не везет то так. Единственная приоткрытая дверь, и то на кого-то напоролась. Щас опять выгонять будут.

— Иди к лешему, — буркнула я. — И не надо меня выкидывать. Три раза за день слишком нагло. Я и сама уйду.

О да, когда нет дома и денег, у нас остается только гордость. Замерзну тоже гордо.

— Зачем ты сюда приходила? — гулко полюбопытствовал невидимый собеседник. Я бы могла ему много чего ответить, но промолчала. Еще стражу вызовут. На ощупь пошла обратно к выходу. Что-то чиркнуло, и в конюшне загорелся свет масляной лампы.

— Замерзла, небось, в своей одежонке? Вы люди, по-моему, к холодам чувствительные, или я ошибаюсь? — спросил тролль. Высокий, лобастый с ручищами как лопаты и немного коротковатыми ножками по сравнению с массивной грудной клеткой и широченными плечами. Кожа у него была светло-зеленая, в темных волосах приметная седина. Признак возраста, тролли под конец жизни выцветают, как старая лубочная картинка. Умные, блекло-розовые глаза. Клыки, выпирающие из-под нижней губы, левый сломан.

Не, увидь я тут ельфа, челюсть бы уронила, как братец Севэриана, но к троллям я с детства привычная. Этот, похоже, тут конюшим работал, али просто спал. Тролли они дома не любят, да и сквозь их толстую шкуру даже лютый мороз не пробивается.

— А можно я тут переночую, дяденька? — поинтересовалась я. И добавила жалобно. — Шани-эри-шен… — пожалуйста, то бишь по-тролльи. Насколько я знаю, теперь выгнать не может, если конечно их законы гостеприимства не изменились. Что-то мне этот городок дружелюбным больше не кажется.

Тот слегка удивленно усмехнулся и почесал лапищей затылок.

— Ну что ж. Ты, похоже, не боишься и даже наш язык знаешь. Ночуй, чего уж. — На человеческом он говорил неплохо, видно давно в городе живет. — А откуда кстати знаешь?

— Мой отец был дружен с Грымнаргом.

— А, старина Грымнарг, как он там? — я расслабилась. Ну, уж совсем повезло. Все тролли были одной большой семьей, и ценили всех родственников, не делая между ближними и дальними различия. И друзей родственников тоже ценили, и если помощь была нужна, помогали. Даже дальним друзьям родственников друзей. Правда, по ним об их дружелюбии не скажешь, особливо, когда они с дубиной или секирой здоровенной стоят, клыки скалят.

— Не знаю. Давно его не видела. Но несколько лет назад он с торговцами в соседнее королевство подался. Хотел собственную лавку завести.