Алексей Пехов - Страж

Я вытащил из дорожного саквояжа тяжелый кошелек:

– Да. На мой счет. Двадцать процентов от суммы переведите, пожалуйста, на счета Братства стражей.

Стандартная процедура. Братство находит, воспитывает и готовит нас, а мы отдаем ему часть заработанного. Ради всеобщего блага.

Клерк высыпал золотые монеты на прилавок, быстро сложил их в три ровных столбика. Сделал отметку в бухгалтерской книге:

– Двадцать литавских флоринов, или сорок дукатов, или тридцать два чергийских гроша.

Я кивнул, подтверждая верность его слов. Он жестом попросил показать запястье, коснулся его ивовым прутиком, внося новые, видимые только ему цифры.

– Вас ожидает корреспонденция. Если вы подождете минуту, я принесу ее.

Я нахмурился. Никто не должен был знать, что я появлюсь здесь. Я направлялся в столицу княжества Фирвальден, чтобы повидаться с Гертрудой, которая собиралась быть там до конца лета, и заехал в Тринс исключительно ради одной ночевки. Но, как оказалось, для кого-то мой путь секретом не был, и они обратились в «Фабьен Клеменз и сыновья».

Эта компания надежна, как мой кинжал, и множество ее филиалов, разбросанных по всем цивилизованным странам, дают некоторым людям возможность пользоваться их услугами, а также не опасаться за свои вклады, поскольку при всей своей внешней незаметности они отличаются от других одной очень характерной чертой – независимостью.

«Клеменз» не зависят ни от Лавендуззского торгового союза, ни от местных городских правителей, ни от бригад наемников, ни от нас, ни от князей, ни даже от Церкви. Во всяком случае, пока еще ни у кого не получилось заставить компанию раскрыть конфиденциальные данные о клиентах. Хотя бы потому, что все – торговые союзы, мэры и ландграфы, герцоги и князья, наемники и маги, кардиналы и епископы – являются клиентами этой фирмы. Они берут у нее в долг, они хранят в ее надежных недрах свои средства и тайны. И никто не желает, чтобы их маленькие секреты стали достоянием гласности.

Вернувшийся клерк протянул мне узкий конверт. Перламутровая печать Братства выглядела достаточно свежей и яркой, чтобы я спросил:

– Когда пришло письмо?

– Час назад.

– Могу я узнать, кто его принес?

– Нам не разрешено открывать информацию такого рода. Извините.

Я кивнул, ничуть не удивившись, вскрыл магическую печать, приложив к ней палец, и она превратилась в дым, пахнущий сожженными травами. На плотном листе был записан код – сложный набор цифр и букв. Пришлось повторить его дважды для того, чтобы запомнить.

– Огня, пожалуйста, – попросил я.

Клерк принес свечу, и я сжег конверт вместе с посланием, наблюдая за тем, как они превращаются в пепел. Настроение испортилось. Кажется, мне придется забыть о том, чтобы встретиться с Гертрудой. Во всяком случае, на какое-то время.

Возле Девы Марии Снежной – величественной и совсем еще не старой церкви, построенной дедом нынешнего князя, сидели пятеро просящих подаяние. Дело у них шло не шатко ни валко. Во вторник, да еще и поздним утром, прихожан было мало, и скупы они оказались безмерно. Несколько стертых медяков, лежащих на дне кружек для милостыни, казались сущей насмешкой над заработком.

Поэтому язык не повернулся бы назвать нищих благостными. Скорее уж наоборот. Они то и дело цапались друг с другом, словно шелудивые дворняги. Их ругань разносилась по площади, но никто не обращал на нее внимания, хотя страсти медленно, но верно накалялись. Одинокий стражник, появившийся с Наклонной, со скукой на лице поглядел на разрастающийся скандал, прислонил тяжеленную аркебузу к стене и занялся заточкой корда. Его совершенно не волновало, что скоро кроме ругательств нищие начнут применять более весомые аргументы – костыли и клюки. При том, что выглядели господа просящие отнюдь не калеками. Крепкие и здоровые, на радость всем армейским вербовщикам.

К вящему разочарованию Проповедника, который с подчеркнуто презрительной миной наблюдал за спором нищих, драка все-таки не началась. Исключительно из-за моей скромной персоны. Точнее оттого, что в моей руке появилась четверть литавского дуката. Серьезная монета, особенно для таких плутов, как они.

– Что нужно сделать, добрый господин? – тут же спросил один, самый жуликоватый.

Спросил без заискивания, с профессиональным интересом наемника и голосом, ничуть не похожим на жалостливое нытье попрошайки, которым он говорил совсем недавно, протягивая кружку в сторону одной из прихожанок.