Елена Козак: Ночная бабочка, или История одной любви

— Много ли веры вашей клятве?! Не смешите! Но, как вы узнали, что это он?

— Кто он? Я вас не понимаю!

— Тот, кто сдал вас!

— Не говорите загадками! — я начала колотить Мишеля кулаками по груди. — Я вижу этого человека первый раз в жизни. Как он мог сдать меня? Как он вообще мог что-то знать про меня. Это невозможно. НЕ ВО-ЗМО-ЖНО! — по слогам повторила я. — Поймите, наконец!

— Он рассказал… не мне, другому человеку — того убили, теперь и этого старика тоже, о заговоре!

— О каком заговоре, Мишель? Клянусь вам! Вы не верите, но это правда. Я не понимаю о чем вы. Меня просто наняли, чтобы узнала, зачем вы здесь. Я не убийца, даже кинжала в руках никогда не держала. Что уж говорить о том, чтобы употребить его в дело!

— А как же Рихт — наемный убийца? Он узнал вас, да и вы узнали его.

— Узнал, но не как убийцу. Или вы думаете, наемники общаются только с себе подобными? Нет, отчасти вы правы, но… — я случайно бросила взгляд на распростертое на земле тело. Вздрогнула. — Мишель, заберите меня отсюда. Я обещаю, что все расскажу!

Маг сложил свои руки у меня за спиной в замок и щелкнул пальцами. Я моргнула и тотчас оказалась в доме у мага. В гостиной.

— Как мы оказались здесь? — мой голос дрожал. Теперь я боялась еще больше, чем в старом городе.

— Телепортация — это перемещения из одного пространственно-временного портала в другой с учетом несуществования в промежуточных точках континуума. — Маг отошел от меня и присел в мягкое кресло.

— Простите?! — я убрала руки от лица и в недоумении посмотрела на Мишеля.

— Магия, — коротко разъяснил Торский.

— И вчера вы тоже могли так перенестись?

— Конечно!

— Тогда почему же вы этого не сделали?!

— Проверял вас.

— А рана?

— Иллюзия.

— А вам не приходило в голову, что я схожу с ума от волнений?!

— Вы лжете, — со смехом заявил Мишель.

— Но ведь могла бы! — я топнула ногой.

Мишель поднялся с кресла и подошел ко мне.

— Тогда это были бы не вы… И не я.

— А вдруг вы ошибаетесь на мой счет?

Он поцеловал меня. Я чувствовала его тяжелое дыхание и свое, что с каждой секундой учащалось. А еще сильную руку у себя на талии, его тело, которое все сильнее прижималось ко мне…

Я отстранилась. Он лишь усмехнулся.

— Не думаю! Вы постоянно лжете. Хоть раз говорили правду?

Я вскинула голову и упрямо посмотрела ему в глаза.

— Ох, не вам меня судить, Мишель! Я обещала сказать правду, я ее скажу. Но вы сами забыли, что значит правда!

Мы не сводили с друг друга взглядов, а губы, казалось, еще миг, как сольются в поцелуе.

Следуя советам Амелии, мне уже сейчас следовало упасть в обморок. Но я не была одной из тех глиняных леди, что она слепила по своему образу и подобию, и потому даже не думала лишаться чувств, просто прилагала все силы, чтобы снова его не поцеловать…

Маг сделал несколько шагов в сторону.

— Принести вина?

— Да, — я рассеяно кивнула, отводя взгляд — На ваш выбор.

Поцелуи, вино, обжигающие взгляды — это походило на обольщение… Что ж, ничего не имею против!

Через минуту маг появился с бутылкой и двумя бокалами в руках.

— Конкорне! — провозгласил он. — С западных виноградников. Больше двадцати лет выдержки.

Будто бы мне это что-то сказало!

Маг разлил вино по бокалам. Мы чокнулись и выпили.

— Итак, — начал Мишель, — рассказывайте, Селин. Я умею быть внимательным слушателем.

— Не сомневаюсь! — Я вертела бокал в руке. — Но с чего начинать?

— С самого начала. Откуда, к примеру, вы знаете Рихта?

Бывают воспоминания, от которых становится больно. Это было одним из них. Если бы я могла, то забыла бы о том дне, о той ночи. Но память мне не подвластна. Я помню все: влажные губы, большие шершавые руки, с которых и не подумали снять перстни, даже обручальное кольцо. Помню свой стыд и…

В тот день минуло ровно семь месяцев со дня смерти моих родителей. Я не могла больше ждать. Ненависть словно хищный зверек сжимала сердце.

Я жаждала мести, хотела, чтобы вслед за телами моих родителей в землю положили тело их убийцы. Но мне даже не было известно, кто он. Я должна была это узнать!

В тот день я пошла в полицию. С пятью злотыми в кармане — доставшимися от очередного клиента, в облегающем, до неприличия коротком платье. На что-то Коверни, должен был купиться!

Он купился на тело! Когда в предрассветном тумане я завязывала шнуровку на платье, мужчина назвал мне имя, не исполнителя — он так и остался неизвестным — купца Видера, что ему за неделю до смерти отец перешел дорогу — вероятного заказчика…