Поворачиваюсь — и вижу внизу виноградники: словно бока полосатых рыб, многие века назад выброшенных на берег.
— Снова виноградник, уже ближе: четкие прямые линии яркой зелени, между которыми — пыльная щебенка без единой травинки. Странно: всегда думал, что такая радость, как виноград, должна расти на богатой, мягкой земле, на щедром черноземе, который хоть ножом режь да на хлеб мажь. А тут — сухие, словно черствая корка, склоны, камни и пыль.
— Опять тот же виноградник, но уже осень, лозы вытянулись, сплошь оплели дуги подпорок, листья не зеленые, а красновато-бурые. Под лиственной аркой появляется смуглая девушка в простенькой футболке и джинсах. На шее, на широком ремне, — корзина. Девушка срезает спелые гроздья. И ягоды, и листья, и пальцы девушки пронизаны солнцем. Корзина почти полна, веса в ней, судя по размеру, килограммов двадцать, не меньше. Видно, как ремень врезается в нежную кожу. Но девушка поднимает лицо, смотрит на небо, мелькающее в просветах между листьями, и счастливо улыбается.
— Коренастый парень едет на мотоцикле по горной дороге. На подъеме мотор чихает и глохнет. Парень слезает, заглядывает в бензобак. Пожимает плечами, с легкостью толкает в горку неуклюжую машину. Добравшись до перевала, останавливается, смахивает со лба пот. Отсюда видны крыши домов раскинувшейся в долине деревушки. Обеспокоившись вдруг, мотоциклист хлопает по карманам, достает маленькую коробочку, открывает. На красном бархате — два золотых кольца. Парень несколько минут любуется на них, потом кладет коробочку в нагрудный карман, для верности завернув в клетчатый носовой платок. Садится на мотоцикл и, отталкиваясь ногами, катит вниз по дороге. Через несколько метров мотоцикл заводится.
— Ночь. Уличное кафе: несколько столиков под круглыми зонтами, бар, крохотная площадка для танцев. Перед посетителями — кружки с темно-красным, почти черным вином, тарелки с какой-то нехитрой закуской. Хмельной старик играет на аккордеоне. Несколько пар, забыв обо всем, кружатся в танце. Неяркий свет падает на столики, на лица людей, на деревья вокруг кафе. Мошки кружатся у фонаря, по кафе танцуют тени.
Старик перестает играть, делает глоток вина, потом снова берет аккордеон.
Сквозь музыку до моего сознания пробивается голос Макса:
— Санька! Возвращайся! Здесь и сейчас!
Открываю глаза — несколько секунд все вокруг кажется нереальным, как всегда после сеансов гипноза. Трясу головой. Делаю еще глоток вина.
Дикая роза. Цикорий. Сохнущая на корню трава. Яблочный запах осенней ночи.
— Ни хрена себе! — Говорю я.
— Чего — ни хрена?
Рассказываю об увиденных картинах.
Макс смеется:
— За что люблю тебя, Санек, — так это за твою буйную фантазию. Я полдня на бутылку медитировал, но ничего, кроме смутных ощущений, не получилось.
— Думаешь, я все это придумал? Но — откуда я знал, как растет виноград? Я же никогда там не был.
— И никогда по телевизору не видел?
— А заглохший мотоцикл? Его я тоже придумал?
— Откуда я знаю? Может, где-то в глубинах твоего подсознания он есть символ чего-нибудь… Хотя все это, действительно, очень похоже на Южную Францию. Правда, я и сам там никогда не был…
Несколько минут мы молчим. Мне кажется, что я по-прежнему слышу музыку. Аккордеон играет все тише и тише, и вот уже звуков нет, остается только воспоминание о них.
— Кстати, скоро придет клиент. — Нарушает молчание Макс. — Я тебя не выгоняю, но, пожалуйста, не встревай. Что бы я ни говорил. Нужен взгляд "со стороны".
Клиент появился, словно по команде, сразу же после этих слов.
Наша редакторша называет таких людей "саблезубыми бегемотами". На вид — лет сорок. Упакованная в дорогой костюм фигура штангиста, который пару лет назад перестал выступать и контролировать свой вес. По-мужски красивое лицо. Бритая голова. И при этом — никаких "болтов" и золотых цепей. В общем: человек-скала, человек-успех.
— Принесли? — Спросил Макс.
— Вот. — Мужчина вынул из портфеля пакет, брезгливо поставил его на журнальный столик.
— Очень хорошо.
Макс развернул полиэтилен, достал бутылку вина. Принес широкую чашу и "маятник" — кристалл горного хрусталя на цепочке. Плеснул вино в чашу, сосредоточился, провел над поверхностью жидкости "маятником". Камешек заплясал, выписывая лихорадочные круги и "восьмерки".
— Похоже, ваша сестра не ошиблась, — удовлетворенно кивнул Макс. — Давайте так. Вы повторите свой рассказ, потому что по телефону я многое мог упустить. Александр Сергеевич тоже послушает.
Читать дальше