Маргарита Блинова - Факультет закрытых знаний

– Ноэми! Что еще за новости! Даже не хочу знать, каким образом тебе удалось увидеть ректора и декана полуголыми. Хотя нет, Мими! Очень хочу знать, как так вышло, что дочь моего старшего сына, молодая и воспитанная, как мне казалось, девушка, связалась с мужчинами намного старше себя. С двумя мужчинами! Это позор на весь наш клан!

– Бабу… Лили, уймись. У меня ничего нет ни с ректором, ни с деканом…

– Понятное дело, нет, – раздраженно фыркнула хозяйка салона. – В противном случае я бы тебе самолично хвост открутила. Но неужели ты не понимаешь, что слова «я видела на спинах мужчин», один из которых, между прочим, Дерен Маккалич, не упустивший ни одной юбки, ставят репутацию юной парды под большой вопрос?

Я вспыхнула и всерьез разозлилась.

– Уж кто бы говорил о поруганной репутации! Сама ведь крутишь роман сразу с двумя!

– Я?!

На лице бабули застыло удивление, в глазах появились сомнения относительно душевного здравия своей внучки, а затем она подняла тонкую руку и изящным движением потрогала мой лоб.

– Так-так-так… – нахмурилась Лили, запуская заклинание выявления недугов, основанное на тактильном контакте. – Недосып, низкое потребление клетчатки, нарушенный водно-солевой баланс, небольшой гормональный сбой…

Бабушка на миг прикрыла глаза для большего сосредоточения, а затем на ее лице появилось облегчение.

– А-а-а… ну все понятно, – протянула она и строго посмотрела мне в глаза: – Мими! Ты зачем мешала валерьянку с мятой?

Вздохнув, я осторожно убрала руку со своего лба и принялась рассказывать. Время поджимало, следующая клиентка уже пришла и ожидала Лили в кабинете, поэтому я старалась говорить кратко и по существу. Начала с того момента, как ректор сдал меня Джеду, как самостоятельно пыталась свести печать, оставленную непонятной старухой, как согласилась помочь Джерому и дала клятву крови. Об обучении на факультете закрытых знаний упомянула вскользь, а вот ситуацию с поцелуем и дальнейшие последствия обрисовала со всеми подробностями и деталями.

Выслушав, бабушка вздохнула и покачала головой.

– Скажешь что-нибудь?

Лили поправила темные длинные волосы и вы-дала:

– Мими, какая же ты бестолочь.

Сказать, что я обиделась, – значит набрать в рот воды и помалкивать. Это была не просто обида, это была волна раздражения и злости.

– Ну-с спасибо!

Бабушка просто пожала плечами, мол, а ты чего ожидала, поздравительных открыток и многочасовых дифирамбов? А затем схватила меня за руку и дернула к себе.

– Кто же так от магии чернил избавляется? Ты мне скажи, чему вас там профессор Тебион учит? Небось, целыми днями только проклятиями для простачков и балуетесь, а серьезные вещи стороной обходите?

Очень кстати вспомнив наш факультет, где из закрытых знаний нам преподавали в основном танцы, этикет и физкультуру, я прикусила язык.

– Это же основы, Ноэми! Как можно этого не знать? – возмущалась Лили, попутно просматривая кожу на запястье в надежде увидеть растворившиеся чернила. – Нет, – сокрушенно покачала она головой. – Так не разобраться. Необходимо полное сканирование и мои инструменты.

– А может, и так сойдет? – неуверенно протянула я, так как бабушкина личная лаборатория нагоняла на меня потусторонний, необъяснимый ужас. – Я ведь чувствую себя совершенно прекрасно. Может, мои манипуляции и антиисточник ректора нарушили структуру заклинания?

Лили с сомнением посмотрела на меня, затем медленно покачала головой.

– Не думаю. – Она была непреклонна и даже малость взволнована. Иначе с чего бы еще ей спрашивать: – Ты точно запомнила форму этой печати? Нарисуй на салфетке, а я еще раз сверюсь со своими книгами.

Бабуля легко и грациозно встала и поправила шелковую рубашку.

– Мне пора работать, дорогая. – Лили наклонилась и поцеловала меня в лоб. – Жду завтра вечером у себя. Посмотрим повнимательнее на эти странные чернила.

Лили пошла к выходу, а я вскочила на ноги.

– Ба, а что делать с Джеромом, Маккаличем и ректором?

Бабушка повернулась и снисходительно посоветовала:

– Мозг включи.

Катрин поправила волосы, расстегнула пуговицу блузки, делая вырез еще более глубоким и откровенным, и вошла в кабинет. Склонив голову над кипой документов, в своем кресле сидел светловолосый мужчина. Его лицо было сосредоточенно и угрюмо, выгоревшие на солнце брови сведены на переносице, а губы недовольно поджаты.

Он был явно не в духе, но Катрин знала великолепный способ поднять ему настроение. Распространяя на всю комнату приторно-сладкий аромат любимых духов, парда неслышно приблизилась, обняла сидящего сзади и мурлыкнула: