Мария Ермакова - Кольцо Волка

Краем глаза я уловила, как охранник резко оглядывается, пытаясь проследить за моим взглядом — должно быть, в глазах отразилось что-то похожее на ужас — но тени уже канули в темноту леса.

— Что вы там увидели? — поинтересовался он, разглядывая быстро темнеющее небо.

— Ничего! — резко сказала я, и, не обращая внимания на вопли Катенка, закинула ее вместе с рюкзаком в машину. — Еще раз спасибо, Максим. Несмотря ни на что.

Он не успел ничего ответить. Я залезла на место, захлопнула дверь и резко завела машину. С визгом вывернула на дорогу и нажала на газ.

Только на шоссе я немного успокоилась и перестала поддавать газ рывками. Мотор урчал ровно, машина мчалась по дороге, теплый воздух печки обдувал мое разгоряченное лицо. Я посмотрела в зеркало заднего вида — Катенок нашел игрушку и печенье и с удовлетворением выедал крошки из пакета, довольно урча. Мне оставалось только ждать, пока подействует тепло и убаюкивающая тряска машины. Я смотрела на дорогу, отгоняя ночное видение, и заставляла себя думать только о стрелке на спидометре, дальнем свете фар, который переключала каждый раз, как вдали появлялся отсвет встречной машины, и дорожных указателях.

Через полчаса Катька затихла, а еще через минут двадцать я увидела, как она устроилась в обнимку с рюкзаком, удобно положив под голову розового котенка и мою шапку. Глаза ее были закрыты, длинные ресницы подрагивали во сне, на аккуратном личике ярко розовел румянец, вызванный длительной прогулкой на чистом воздухе — она была чудо как хороша, моя девочка!

Я поулыбалась отражению, не забывая поглядывать на дорогу, затем вставила в ухо наушник гарнитуры и нажала на клавиатуре телефона цифру семь. Послышались короткие гудки.

— Код три, — сказала я в паузу между ними.

Что-то щелкнуло, послышался еще один длинный гудок, и в трубке раздался знакомый голос Славки Добровольского.

— Диспетчер слушает. Кира, что у тебя?

— Девяностый километр Киевского шоссе, Славик, — сказала я. — Засекла троих нетопырей. Летели на бреющем полете откуда-то с запада.

— Ты не шутишь? — удивился он. — Троих? Подростки?

— Какие шутки! — невесело усмехнулась я в трубку. — Трое взрослых. Размах крыльев до двух метров. Проверьте территорию — она обитаема, там живет какой-то новый русский. Как бы он и его свита не пострадали! Скоро…

— … полнолуние! — перебил Славка. — Знаю, не учи ученого! Пошлем патрули на весь период. С тобой все в порядке? Как Катенок?

— Спасибо. У нас все нормально. Ты передай сейчас, ладно? Трое взрослых — это много!

— Не волнуйся. Все сделаю. Отбой.

— Отбой.

Я отключилась. Ночная дорога летела под колеса. Повалил снег.

***

Под утро следующего дня Катенок приполз ко мне под бочок, и мы проспали до часу, благо было воскресенье. Можно было еще поваляться, но я хотела убраться в квартире и испечь что-нибудь вкусненькое, чего не делала уже очень давно. Обязанности мы разделили честно — Катенок вытирал пыль и красиво расставлял обувь в шкафу, а я мыла полы и пылесосила ковер в Катькиной комнате. Когда стемнело, мы, наконец, закончили уборку и перекусили, чем Бог послал. Затем Катька ушла играть в свою комнату, а я занялась пирогом. Пока я жарила капусту на сливочном масле и делала слоеное тесто, все время ловила себя на том, что вспоминаю по очереди — то молодца в тулупе и валенках, то тени над черной кромкой леса. И если с молодцом все было более или менее ясно, то появление нетопырей так близко от Москвы меня удивило. Нетопырями называли их посвященные. Простецы — оборотнями, волколаками и, естественно, вампирами. В том, что они пьют кровь была доля истины. Но они нуждались не только в человечьей крови. Мутировавшая тысячелетия назад разновидность Homo Sapiens нуждалась в генетическом материале базовой формы для дальнейшего существования. Они научились на физиологическом уровне заменять свои испорченные временем и болезнями ткани — на чужие, свой генетический материал — на тот, что получали. Вот почему их считали бессмертными и не поддающимися болезням, хотя они таковыми изначально не являлись. Ах, если бы знать, что эта ветвь рода человеческого, считавшаяся самой слабой и нежизнеспособной среди других мутационных ответвлений, не только выживет, но и станет, в конечном счете, представлять угрозу своему прародителю — человеку! Более сотни тысяч лет они скрывались в подземных убежищах, поклоняясь своим Богам, и выходя на поверхность только раз в месяц — в полнолуние. Около девяти тысяч лет назад они решили вернуться, и поднялись из подземных глубин, чтобы научиться принимать облик человека, полностью утерянный за годы добровольной изоляции. И это им удалось! Они научились не только принимать человеческий облик, но и извлекать из этого выгоду. В природной предпринимательской жилке им никак нельзя было отказать. Хитрые, беспринципные и беспощадные, они легко завладевали умами, и получали богатства, деньги и власть. Возможно, пытаясь вновь влиться в человеческую среду обитания, они хотели вернуться в дом, из которого когда-то ушли, и в котором их не только не ждали, но и боялись. Но, как бы то ни было, они оставались хищниками, а род человеческий считали стадом, тучным и откормленным им на радость.