Мария Ермакова - Кольцо Волка

— Никогда там не был! — заметил Максим, но музыку выключил.

Двигавшаяся впереди белая стена бури усложняла наше продвижение, насыпая под колеса толстый слой снега, по которому машина шла хотя и быстро, но не очень уверенно. В конце концов, это ведь был не снегоход, а Фольксваген Гольф JTI.

Следя "третьим глазом" за окружающим пространством, я обратила внимание на то, что начинаю замечать нечто большее, чем силовое отражение бури и наличие линий силы, которые мы пересекали. Словно призраки сквозь стены, стали появляться силуэты других людей, машин и домов. Я еще не ощущала их ментально, но видела достаточно отчетливо. Многие, попав в границу бури, остановили машины и включили аварийку — невозможно было понять, где обочина дороги, чтобы отогнать туда машину. Другие не успели вовремя затормозить, и оказались капотом кто в сугробе, а кто и на встречной полосе. Положение становилось опасным. Я не хотела быть причиной смерти невинных людей — мое сердце жаждало крови нелюдей! Я стянула бурю как можно ближе к машине. Белая стена придвинулась. Рев ветра перекрыл даже шум двигателя. Одновременно я попыталась исправить то, что еще можно было исправить. И буря помогла мне в этом. Мощными порывами ветра машины, стоящие на встречной полосе, вынесло за пределы дороги. Они застыли в снегу, а водители еще долго продолжали недвижимо сидеть на своих местах, открыв рты и осознавая, что происходит. Другие автомобили я отправила к обочине и ударами ветра, словно боксерскими кулаками, расставила аккуратно вдоль улиц. Возможно, я и стихия немного не рассчитали силы — кое у кого оказались вмятыми крылья или двери. Или другие места, куда пришелся удар. Но ведь это была совсем небольшая плата за жизнь и безопасность.

Работа эта так меня вымотала, что я сидела мокрая как мышь, не открывая глаз — сосредоточиться было легче, не видя ревущих бесов, нависающих над машиной.

— Слушай, я не вижу куда ехать! — сказал Максим.

Я на пару десятков метров отодвинула бурю вперед.

— Как выедем из города, скажи! — процедила я сквозь зубы.

Мы миновали пост ГАИ, который чуть не унесло за нами, развязку на МКАД и, наконец, выехали на нужное шоссе. Надо же, несколько дней назад мы с Катенком весело проезжали здесь, намереваясь отдохнуть, покататься на лыжах и поучаствовать в приключениях, которые обещал нам чудесный зимний день и красота леса.

Поучаствовали!

— Мы на шоссе! — сказал Максим.

— Хорошо, — я переменила позу, устраиваясь удобнее и еще дальше отодвигая переднюю стену снега, — гони!

Я не отказала себе в удовольствии вернуть "третий глаз" немного назад и посмотреть на обалдевшие лица гаишников. Они гурьбой вывалились из своего домика, чтобы посмотреть на сбитые с колес и заваленные сугробами служебные мотоциклы, развернутые носом к буре машины с мигалками и густые, неправдоподобные хлопья, тихо падавшие с неба. В это время ревущий белый шар катился в направлении области, оставляя за спиной дорогу, сравненную с обочиной толщиной снежного покрова.

Между тем сдерживать стихию становилось все труднее. Выбитая мной из своей обычной динамики существования, она пыталась разрастись и вырваться на свободу. Должно быть, снег уже давно копился в небесах, или погода должна была вот-вот перемениться — я никогда не слушала прогнозов. Но брошенные мной семена ненависти и холода взошли на благодатной снежной ниве, превратив потенциальную метель в настоящую бурю, которую мне все труднее и труднее было удерживать на поводке. Я помнила о фиале с зельем, но пока не хотела его принимать. Силы еще могли мне понадобиться внутри замка господина Стокера.

Максим внезапно остановил машину. Я молча повернула к нему бледное лицо с закрытыми глазами.

— Перелезай на заднее сиденье, — приказал Максим, — я тебя курткой накрою. Мы скоро будем ворота проезжать.

— Где мы? — спросила я, открывая глаза и забираясь назад.

Выходить на улицу я не решилась. Хотя вокруг машины все было тихо.

— Через пару километров поворот на лесную дорогу. Там камер на каждом дереве понавешено! Поэтому сиди тихо и не шевелись.

Я залегла в щель между сиденьями, и на голову мне легла красная куртка, пахнущая крепким одеколоном, бензином и чем-то еще. Запах этот стал мне близок и дорог до боли. И на мгновение я пожалела, что не родилась обыкновенной женщиной. Лежала бы сейчас с ним в теплой кровати, сплетя руки-ноги, слушала бы завывания бури и баюкала бы свое женское счастье, назло ей.