Мария Ермакова - Зеркала

Зал заполнился странно двигающимися людьми. Они словно проснулись от долгого сна или перенесли тяжелую болезнь, но с каждым шагом их походка становилась увереннее, движения четче. Скоро застучали молоты и молоточки, зашипела вода, и ярче вспыхнули огни плавилен. Где-то задышали мощные меха. Производство снова было запущено.

Инвари толкнул флавина, указал на вагонетку рядом. Аф проскользнул к ней, прижался к стенке, молниеносно выглянул, оценивая ситуацию, и бесшумно перевалился внутрь. Сверху упал кусок мешковины и дэльф вместе с ним. Они накрылись грубой тканью и замерли.

— Если нас заметят, живыми не уйдем, — одними губами сказал Аф.

— Посмотрим! — так же ответил Инвари. — Сейчас их чувства притуплены.

Вагонетку толкнули. По мешковине застучали камни, на них обрушилась отработанная руда, вдавив в пол.

Аф накрыл дэльфа своим телом. Основная тяжесть пришлась на него. Он даже не охнул. Инвари чувствовал, что флавин словно окаменел, его мышцы стали тем стальным каркасом, что спасал подмастерью жизнь. Вот только не хватало воздуха. Он моментально отключил все органы, кроме слуха. Воздух ему не понадобится несколько минут. Как с этой проблемой справится Аф, он не знал.

Вагонетка пошла по наклонной вверх и тащилась довольно долго. Инвари даже успел подумать, что глупо так умирать, выжив после Виселицы. Но тут вагонетка остановилась, перевернулась, и они вывалились в овраг. Сверху посыпались куски руды, песок и пыль.

Темнота уже сменилась предрассветными сумерками.

Больно ударяемые камнями и кусками руды, они шумно влетели в густую поросль ежевики. Инвари ободрал лицо и руки. Перед тем, как закрыть глаза и провалится в заросли, он заметил маленькую фигурку, пристально глядящую им вслед.

Аф пополз прочь, Инвари едва поспевал за ним. Вопреки его ожиданиям, сзади не раздалось ни предупреждающего крика, ни другого сигнала тревоги.

Под прикрытием сумерек и буйствующей полуболотной зелени они выбрались из оврага, наполовину заполненного отработанной породой. Аф разрешил встать и двигаться полусогнувшись. Он вел Инвари к одинокому дубу, чья крона возвышалась над чахлой болотной рощицей в полумере отсюда. На этой влажной земле не могло уродиться такого огромного дерева, но вот, поди ж ты, оно стояло, сжав узловатые корни словно кулак, и буро-желтые листья еще не облетели.

Ни слова не говоря, Аф взобрался на дуб, помог подняться исцарапанному спутнику. Выражение лица флавина, чьи огромные зрачки опасно заблестели, подмастерью не понравилось.

— Чего вы ждете? — спросил Инвари.

— Рассвета. Должно быть, он рассеет этот морок. Я не верю глазам своим!

— Что вы видите?

— Здесь были торфяники, Один! Все заливала хлюпающая болотная жижа и, хотя жители пытались ее откачивать с мест торфозаготовок, усилия были бесполезны. Теперь же я вижу огромный песчаный карьер. Таких цехов, как тот, из которого мы выбрались, здесь еще несколько.

— Песчаный? — удивился Инвари, — Вы сказали песчаный?

— Вот поэтому-то я и жду рассвета. Мороки всегда рассеиваются под первым лучом солнца.

Больше Инвари ничего у него не спрашивал. Он вытаскивал ежевичные иглы из кожи на руках, и это заняло его время до восхода. Флавин сидел неподвижно, и сам казался частью дерева — его шерсть, как и листья, отливала бурым, побурели от крови бинты.

Едва первый луч солнца коснулся земли, флавин ожил и спрыгнул на землю. Ни слова не говоря, он исчез в подлеске, словно в воду канул.

Подумав немного, Инвари не последовал за ним. Вместо этого он принялся разглядывать раскинувшуюся перед ним грандиозную картину.

Справа, вдалеке, виднелся еще покрытый ночной испариной, мрачный и мертвый замок Ванвельта. Лес окружал его, но редел по мере приближения к болотам, постепенно сходя на нет. Там тоже висел густой болотный туман, сквозь него проглядывали кое-где предательски весело зеленеющие полянки, способные поглотить всадника с лошадью в считанные секунды. И внезапно, словно отсеченный невидимым лезвием, туман заканчивался. Заканчивались и болота, переходя в скальную породу, словно края гигантской чаши ограничивающую песчаный карьер. Прямо на дне карьера было построено несколько цехов, из труб вырывалось пламя, выкатывались вагонетки с отработанной породой, прицеплялись к другим, которые тащила мимо четверка невысоких, но сильных, ильрийских лошадок. Лошадки по пологой окружной дороге, вырубленной прямо в скальном крае «чаши», выбирались на край карьера, останавливались, чтобы скинуть породу под откос — в овраг или дальше — в болото, и продолжали свой путь далее, возвращаясь к цехам. Движение шло справа налево и в нем ощущалась нечеловеческая четкость и точность расчетов — наполненные вагонетки появлялись как раз к тому моменту, как подходили лошади; пустые — отцеплялись без проволочек, заводились на запасные пути, и четверка понуро шла дальше. Их вела под уздцы маленькая фигурка.