Мария Орлова - Ведунья

— Я не прошу вас войной на Вышегород идти, — вмешался Воронец. — Я прошу только признать, что Довгуш трон не по закону занимает. Ну и конечно, замолвить за меня словечко тем князьям которые к Радомиру хорошо относятся.

— Напиши отцу, в этой ситуации он лучше разбирается, — посоветовал Стоян.

— Я напишу, Стоян, но все же, я хочу чтобы ты знал, Воронца я полностью поддерживаю.

— Это я уже понял, — вздохнул колдун. — Чувствуй себя как дома, Воронец, — Стоян поклонился и вышел.

— Он ничего против тебя не имеет, просто он перестраховывается, — нарушил тишину, воцарившуюся в комнате Радомир.

— А что у тебя с границами? — поинтересовался Воронец.

— Да непонятно что. В прошлом году огромная шайка разбойников приграничные села грабила, много моих людей там полегло. Причем самое странно то, что пришли они с отцовских земель.

— С отцовских? — удивился Воронец.

— Да, — кивнул Радомир. — Но, а отец думал, что на его земли они от меня пришли, вот ведь где загадка.

— А сейчас что? Все еще нападают?

— Сейчас, — Радомир сплюнул через плечо. — Слава богам спокойно, так, мелкие конфликты, но ничего серьезного.

— А с твоей безопасностью что?

— Да так, Стоян просто преувеличивает, — соврал Радомир. — Сейчас все спокойно. Но в одном он прав, я действительно большого веса не имею, тебе с князьями покрупнее говорить надо.

— Отпиши отцу, — попросил Воронок. — И спасибо тебе.

— Не за что, — Радомир хлопнул старого приятеля по плечу. — Распологайся, осматривайся, отдыхай.

До глубокой ночи Радомир сочинял отцу письмо, стараясь чтобы оно не выглядело как просьба за друга детства, а едва рассвело, отправил в Поморье курьера.

Через неделю от князя Горыни пришел ответ, в котором тот поддержал сына в его стремлении помочь Воронцу и посоветовал мятежному княжичу съездить в Белый город, где через пару недель намечалась большая сходка князей.

За ту неделю, в Быстрограде все было как обычно, разве что дружина пополнилась на одного бойца, которого с легкой руки Любавы называли Хрутом Остроглазым, да еще Славену все чаще стали видеть с городским колдуном, ну и в добавок, помощница колдуна не избегала внимания нового дружинника, а так, все в городе было по-прежнему.

Осень была в самой прекрасной своей поре, солнышко еще грело и листья на деревьях радовали глаз обилием красок. Варвара сидела с Миленой на мостике у заводи, что была за княжеским теремом и доплетала венок из кленовых листьев.

— Мой ничуть не хуже, — Милена водрузила на голову венок, который сплела из цветов найденных в отеческом саду.

— Угу, — промычала Варвара, держащая зубами края венка, пытаясь завязать их лентой из косы.

— Но у тебя он пышнее получился, — все же признала княжна. — Ты, прямо, царица осеняя, — Милена замолчала, смотря на воду.

— Что случилось, Милена? — спросила ведунья. — Ты сегодня сама не своя.

— Я отцу пообещала, что ежели до весны себе жениха не выберу, то выйду замуж за того, за кого он велит.

— Ох, — только и смогла сказать Варвара.

— Страшно мне, Варенька, — княжна подняла на подружку глаза полные слез. — Вот скажи мне, где ж того, моего, суженного найти? А может, зря я столько времени сопротивляюсь? Ну, выдадут замуж, отец же за плохого человека не отдаст, буду как все жить, детишек рожать.

— Но по любви ведь лучше, — вздохнула Варвара.

— Так ведь нет ее, любви, — тоже вздохнула Милена. — Вот ты ведунья, наворожи мне суженного, — вдруг попросила она.

— Милена, да как же его наворожить можно?

— Ну не знаю как, есть же обряды да заговоры на то чтобы суженного привлечь.

— Есть, — согласилась Варвара, но их в дни равноденствия используют или при затмениях, а сейчас ни того ни другого нет.

— А ты все равно попробуй. Ну, вдруг получится? А не получится, так хоть помечтаю.

— Ладно, — согласилась Варвара, которой ужасно жаль было княжну. — Чем бы твоего суженного поманить? А вот давай на венок, — Варвара сняла венок с головы Милены. — Теперь закрой глаза и представь кого ты видеть хочешь. Какой он твой суженый?

— Он высокий, красивый, — закрыв глаза, взялась перечислять Милена. — Ну, может и не очень красивый, лишь бы не совсем урод. А еще он сильным духом быть должен и чтобы за ним как за стеной каменной, ничего не страшно. И чтобы любил меня, — Милена открыла глаза. — Знаешь, я иногда это как наяву вижу, вот увидимся мы, друг другу в глаза посмотрим и я пойму, что это он.