Павел Блинников - Шесть Царств

Откашлявшись, мальчик подумал, что все не так и плохо. Ну ладно бутылки он разбил, а в бадье оказался спирт, но ведь есть еще и фрукты. На столе лежали апельсины, арбуз и киви. Естественно Пашка набросился на арбуз. Большой пузатый он прямо просился в рот. Но на столе нет ножа? Хотя нет, вот же он. А Пашка уже испугался, что выйдет как с бутылками. Он взял длинный нож и резанул по арбузу. Резанул и резко отпрыгнул. Из прорези в ту же секунду показалась крысиная морда. Черная большая и очень похожая на ту, что укусила его в кочегарке. Она пискнула и вылезла из арбуза. И как оказалось, она там не одна. Из прорези пролезла другая крыса, потом еще одна затем маленькие и противные белые крысята, лишенные шерсти. Пашка отступил к стене и смотрел, как крысы выходят из дома. Они шли неспешно и важно. Первая посмотрела на него и в черных бусинах промелькнула насмешка.

— Ах ты смеяться надо мной! — закричал мальчик и, подняв нож, бросился к крысе. Но весь выводок быстро выбежал из дома. Преследовать их мальчик не стал.

Пашка развернулся и подошел к столу. Он рубанул по арбузу и обнаружил, что внутри тот выеден под корень. Он с ненавистью посмотрел на апельсины, и одним махом разрубил желтый плод. Из двух ровных половинок на стол выбежали сотни маленьких сороконожек. Пашка отступил. Он не хотел проверять, что за начинка у киви. Он пошел вон из дома, но перед выходом обернулся, чтобы кинуть последний взгляд на комнату. Ни стола, ни бадьи, ни фруктов. Совершенно пустая комната. Пашка растянул рот в глупой улыбке, и вышел на улицы Вабара, сжимая нож в руке. Хоть что-то полезное из дома он вынес.

Пашка снова брел по однообразным улицам столицы Огненного Царства. В голове шумело, и он начал различать больше слов из унылой песни, доносящийся из Алого Дворца. Вроде старуха пела о чем-то интересном. Слышались имена, и частенько упоминалось слово «темный». Из имен Пашка различил: Иблис, Шайтан и еще говорилось о каком-то наместнике. Но общий смысл пока прослеживался слабо. Вдруг Пашка увидел впереди фонтан. Над ним возвышался водяной гриб, громко журчавший в тиши Вабара. Пашка побежал к нему, но с каждым преодоленным метром фонтан становился все меньше и меньше. Когда Пашка подбежал вплотную, тот размерами не превышал чашку, и тонкая струйка воды била максимум сантиметров на пять вверх. Но это хоть что-то, и Пашка упал на колени. Когда он поднес лицо к фонтану, он еще уменьшился и стал не больше наперстка. Пашка попытался обхватить его губами, но в рот ударила струя раскалено пара. Он одернулся и упал на мостовую. По щекам опять потели слезы, но быстро высыхали. Пашка взял себя в руки и поднялся. Когда он посмотрел направо, перед ним предстало очередное удивительное зрелище.

Маленький домик разительно отличался от остальной архитектуры Вабара. Во-первых, сделан из камня, а во-вторых, раскрашен в приятные глазу розовые тона, вместо коричнево-желтых глиняных домов Вабара. Из трубы выходил пар, Пашка двинулся к нему, в надежде найти там хоть каплю влаги. Деревянная дверь раскрашена розовой краской и срублена из трех досок. Между досок зияли толстые бреши, и вообще подойдя, Пашка понял, что домик совсем не такой красивый, как казался с расстояния. Камни отесаны грубо, окна донельзя грязные и закопченные, и запах из щелей в двери шел отвратительный. Но ничего другого не оставалось, и Пашка открыл дверь. Петли на ней смазали плохо, послышался скрип. Внутри мальчик в первый раз увидел жителей Вабара.

Два скелета сидели на табуретах, и пили чай из кружек с отколотыми краями. Вернее делали вид что пили — чашки пустовали. Скелеты носили одежду, и Пашка сначала не понял, что в ней такого знакомо-пугающего, но потом догадался. Скелет повыше, и судя по фигуре мужской, одет в точную копию костюма Никодима. Ковбойский наряд, широкополая шляпа и пустая кобура на бедре. А вот скелет пониже, принадлежавший женщине, облачился в одежду его сестры. Маринкино платье с выпускного вечера неестественно сидело на голых костях. Платье зияло дырами, и в нескольких местах они отлично виднелись.

— Ну наконец-то он пришел. — проскрипел скелет мужчины, голосом его отца.

— Да мог бы и поторопиться. — ответил скелет в платье сестры.

— Кто вы? — прохрипел Пашка. В горле пересохло настолько, что говорить стало больно.

— Он еще спрашивает, кто мы! — сказал мужчина. — Что, не узнал папашу и родную сестру?

— Вы не мой отец, а она не моя сестра. — твердо сказал Пашка, но на грани сознания зашевелился червячок страха.