Олег Авраменко: Игры Вышнего Мира

— Но я ничего не помню… совсем ничего…

— И меня тоже не помнишь? — спросила Герти, готовая вот-вот разрыдаться. — Ты забыл обо мне?

Он посмотрел на неё, и в его глазах, прежде выражавших лишь испуг, растерянность, недоумение, зажглись нежные огоньки.

— Я… кажется, я знал тебя всегда. Ты приходила ко мне во снах…

— Честно?

— Да, честно, — заверил её Ларссон. — Я ждал тебя всю жизнь. Ты… тебя зовут Герти, правда?

Она порывисто обняла его и всё-таки разрыдалась — но от счастья. Инга, Ильмарссон и остальные отошли в сторону, чтобы не мешать им.

А Марк повернулся к Андреа и увидел её сияющее лицо.

— Ты понимаешь, что всё это означает? — спросила она.

— Понимаю, — ответил он. — Теперь Феликсу ничто не угрожает. Он сможет жить с тобой и называть тебя мамой.

— Да, — сказала Андреа и взяла Марка за руки. — А ещё ему понадобится отец.

На этот раз Перекрёсток миров не казался Свену Ларссону серой страной теней. Он предстал перед ним во всём буйстве своих красок, от которых слепило глаза. Перекрёсток не походил ни на одно место в земном мире, ибо ему не принадлежал. Это был отдельный мир — и даже не мир, а скорее врата к иным мирам, неведомым и неизведанным. Ларссон видел бесчисленное множество путей, которые вели вдаль и скрывались в тумане неизвестности. Но сейчас для него было главным, что он видел происходящее на Гранях…

— Значит, Локи солгал, — сказал Ларссон стоявшей рядом Визельде. — Он не забрал Эйнара в Нижний Мир.

— И не мог забрать, — подтвердила Визельда. — Ведь тогда бы тело Эйнара умерло. Ты был в нём лишь временным жильцом, пока твой сын спал крепким сном.

— Он ничего не вспомнит?

— Теперь точно не вспомнит. А тут ещё помогла Абигаль и позаботилась, чтобы он не помнил даже о своей сделке с Локи. Оставила только его сны о Герти — те самые сны, которые он видел, пока ты жил в его теле.

— Да, Абигаль умная девочка, — кивнул Ларссон. — И очень чуткая. К счастью, Инга ничего не заметила.

— А если бы заметила, промолчала бы, — уверенно сказала Визельда. — Не стала бы вмешиваться в компетенцию Посланницы. Да и ни к чему ей это. Ведь всё закончилось хорошо, причём для всех — в том числе и для Эйнара с Герти.

— Думаешь, у них всё получится?

— Я в этом не сомневаюсь. Они созданы друг для друга.

Ларссон посмотрел на Визельду. Она покинула мир земной довольно молодой, а здесь, на Перекрёстке, и вовсе выглядела девчонкой, не старше четырнадцати лет. К тому же, была очень похожа на свою дочь…

— Ты тоже ещё мальчишка, — произнесла Визельда, улыбнувшись. — На Перекрёстке миров нет ни взрослых, ни стариков. Перед лицом Вечности мы всего лишь дети.

И действительно — вокруг Ларссон видел в основном детей, порой встречались подростки, как они с Визельдой, но ни взрослых, ни стариков не было.

— Здесь мы с тобой чуть ли не самые старшие, — сказала Визельда. — Слишком много нам пришлось пережить в земной жизни.

Поодаль Ларссон увидел пятнистого кота. Он уверенно бежал вперёд, не оглядываясь по сторонам, и вскоре исчез за туманной завесой.

— Сюда попадают и коты? — спросил он у Визельды.

— Вообще, это кошачий рай, — ответила она. — Сюда попадают все коты-оборотни.

— А почему тогда я вижу… видел только одного?

— Потому что они не ведают сомнений. И коты, и младенцы сразу находят свой путь в Вечность.

Ларссон вновь перевёл взгляд на Грани. Эйнар и Герти продолжали сидеть на полу, смотрели друг на друга влюблёнными глазами и разговаривали.

— Вижу, мой сын в надёжных руках.

— Моя дочь тоже, — сказала Визельда. — Нам больше нечего о них беспокоиться. Теперь мы можем заняться собой.

— Да, теперь уже можем, — согласился Ларссон.

И они вместе пошли по Перекрёстку миров искать свой путь в Вечность.

Как и в предыдущих книгах цикла, кавычки „лапки“ обозначают мысленную речь.

Амальгама — раствор металла в ртути или сплав металла с ртутью.