Робин Хобб - Магия отступника

Он дружелюбно улыбнулся мальчику, и Сем кривовато усмехнулся в ответ. Я отметил про себя, что Хитч хорошо выучил Тайбера. Разведчик неспешно подмигнул мальчику и повернулся ко мне.

— Что ж, береги себя, Невар. У тебя прекрасная маленькая семья.

— Благодарю, — машинально отозвался я.

— Доброго вечера, сударыня, — попрощался он с Эмзил и чуть приподнял шляпу, чем изрядно ее удивил.

Он повернулся и зашагал прочь так же бесшумно, как и пришел. Выше по склону тихонько заржала его лошадь. Перед тем как скрыться в зарослях кустарника, он обернулся.

— Странное дело, Невар! — крикнул он. — Я до сих пор не выношу задир!

Затем он повернулся к нам спиной и скрылся из виду.

Еще некоторое время мы молча смотрели ему вслед. Сем спрыгнул с повозки и подошел ко мне, держа в одной руке пращу, а в другой камень.

— Я думал… — тихо начал он.

— Знаю. Я рад, что ты этого не сделал.

— Слава доброму богу, что ты этого не сделал, — горячо добавила Эмзил.

Стервятник на ветке внезапно с шумом встопорщил перья. Я уставился на него. Он хрипло каркнул и склонил голову набок, покосившись на меня.

— Пожалуй, теперь все чудно уравновесилось, — заметил он, а потом насмешливо добавил: — Разнообразия ради любопытно было побыть добрым богом. Прощай, Невар.

Стервятник широко распростер крылья, неловко спрыгнул с ветки, подхватился и начал неторопливо набирать высоту. Описав над нами круг, он направился на восток.

— Прибереги камень. Сем, — посоветовала сыну Эмзил. — Это стервятник. Мы их не едим.

— Я в любом случае не докинул бы. Что за уродливая птица.

Я один услышал эти его слова.

Это был последний раз, когда бог говорил со мной. И прикосновений магии я с тех пор не ощущал. Но избавление от сверхъестественного не означало, что наша жизнь внезапно сделалась легкой. По сути, следующий месяц выдался очень трудным. Погода стояла теплая, но еды не хватало, а путешествие проходило без особых удобств. Когда мы проезжали Мертвый город, стоял поздний вечер. Нигде не горело ни огонька. Эмзил на время примолкла. Диа, похоже, не узнала поселок.

— Мы ехали сюда? — тихонько спросила Кара, когда мы миновали развалины их прежней хижины.

— Нет, — ответила Эмзил. — Куда угодно, только не сюда.

И мы даже не задержались на ночлег.

Я потерял счет тому, сколько раз мне пришлось чинить повозку. Все дальше оставляя позади Геттис, мы начали раньше останавливаться по вечерам. Мы с Семом охотились или ловили в реке рыбу, если тракт шел вдоль берега. Ели мы не досыта, но и не голодали. Я понемногу рассказывал Эмзил о себе, сидя по вечерам у костра, когда дети засыпали. Многое далось ей непросто. Но она выслушала меня до конца и поверила мне. Потом она рассказала мне собственную историю. Я услышал о том, как молодая белошвейка вышла замуж за дерзкого и статного вора. Ей пришлось не по душе занятие мужа, но он последовал по стопам отца, как и определил добрый бог. И они были по-своему счастливы в Старом Таресе, пока мужа Эмзил не схватила стража. Я слегка стыдился того, что с трудом слушал рассказ о поре ее счастья. Но я все выслушал и принял Эмзил такой, какой она была.

Мы поженились в маленьком городке под названием Дротик. Обвенчал нас молодой священник, давший обет годичных странствий, во внутреннем дворике гостиницы. Эмзил убрала волосы полевыми цветами. Хозяин гостиницы, вдовец и романтик, накрыл для нас праздничный стол и предоставил две свободные комнаты. Его дочь пела для нас, а все гости присутствовали на празднике и желали нам счастья. Пожелания они подкрепили корзинкой, полной монет, парой цыплят и котенком. Кара заметила, что теперь у нас есть все необходимое.

— Ты так представлял себе свою первую брачную ночь? — тихо спросила меня Эмзил, когда я уже задремывал, удерживая ее в объятиях.

— Нет, — ответил я, вспомнив долгую и мучительную свадьбу Росса, бесконечные приготовления и суматоху. — У нас вышло гораздо лучше. Это было замечательно.

И этим на самом деле началась наша совместная жизнь. Мы покинули город устоявшимся семейством. Кара держала на коленях котенка, а привязанные цыплята клохтали в углу повозки. Мы двинулись на север, а там и сами не заметили, как осели в крохотном городишке под названием Глухомань, неподалеку от крепости на Менди. В отличие от Геттиса, население Глухомани обосновалось здесь по собственной воле, привлеченное тихими краями и щедрой почвой. Небольшие хозяйства явно процветали. С началом золотой лихорадки в Средних землях часть жителей покинула Глухомань, но большинство предпочло остаться на насиженных местах.