Руслан Бурбуля - Тут дьявол с Богом борется…

А что вы творите при обручении? Священник, находясь впереди бракосочетающихся, "велегласно", т. е. во всеуслышание произносит первую молитву по чину обручения: "Боже…, благославивый (когда-то) Исаака и Ревекку и их семя, благослови теперь и рабов твоих, далее следуют имена молодых". Надо сказать, что молодые, стройные, красивые здоровые русские жених и невеста сразу обливаются из зловонного иудейского душа, помимо воли их сопоставляются с грязными обликами Исаака и Реввеки…

Конечно, в молитвах, возгласах, ектиниях много иудейского и из Нового Завета. Вот некоторые примеры:

В молитве, произносимой над женщиной в первый день после родов, упоминается еврейский царь Давид.

В молитве в сороковой день, когда младенца приносят в храм воцерквлять, поминается, как и при крещении, еврейский старец Симеон и иудейский пророк Исайя.

В молитве на исповеди поминается иудейский пророк Натан (Нафан), их же царь Давид и просто еврей манасиин.

В молитве перед началом поста — Авраам, Исаак, Иаков, Давид, Манасия, апостол Павел, анонимная еврейская блудница.

В молитве на благословение мяса после поста — Авраам и Авель.

В молитве в новом доме — евангельский еврей Закхей.

В молитве на очищение воды, если туда попала какая-нибудь скверна — Моисей, Елисей и апостол Петр.

В молитве перед дорогой — Иосиф.

В молитве о больном — апостол Петр и другой Наир.

В молитве от напрасной смерти — иудеи Израиль и Иосиф.

В молитве над человеком, съевшим какую-нибудь скверну, вспоминается "Бог… Хвала Израилева".

В молитве над попорченной мукой — апостол Павел.

В молитве над солью — Елисей и город Иерихон.

Молебен на новолетие (новый год) начинается псалмом N 64: "Тебе подобает, Боже, песнь в Сионе, а молитва — в Иерусалиме…"

— Да хватит уже. — стукнул Николай по столешнице. Ну и что из того? Я понимаю не хуже твоего, о чем ты тут мне лопочешь. Только и ты должен понять, что православный христианин, верующий в нашего Христа-Бога, не тождественен иудаисту. Ты все переиначиваешь. У каждой религиозной традиции средневековья был период, когда религия делалась по "этическому", "поведенческому" признаку — религия объединяла людей с одинаковым этосом, образом поведения, и с единой аскетикой, то есть технологией достижения лучшего и высшего состояния духа. Переход от средневековья к Новому времени породил кризис именно потому, что превратил религию из "этоса" в "мировоззрение", то есть в свод философских предпосылок, диктующих отношение человека к миру и дающих возможность создать технологию обращения с этим внешним (а не внутренним) миром. Не случайно, впереди всего мира оказался не просто Запад, а протестантский Запад, превративший религию в абстрактное "мировоззрение", не связанное всерьез с этикой и аскетикой, зато связанное с технологией. И вполне логично, что конечным итогом этого процесса стало развитие атеизма, безрелигиозности, самоотрицания "логических предпосылок". Однако наше время, наша "постсовременность", а то и "новое средневековье", возвращает религию на прежнее высокое место. Но уже не в качестве "этики" или "мировоззрения", но в качестве "политики", то есть основания для противопоставления себя другим и как форму санкционирования не "светской" или "воцерковленной", а именно религиозной власти. Религия объединяет отныне людей не ритуалом, практикой или истиной, а общей борьбой, — это может быть и борьба за Истину, и борьба за обряд, но основой религиозного размежевания во все большей степени становится размежевание "нас" и "их". Настало время "политических" религий, оформляющих себя через борьбу и противостояние иным религиям и формам отрицания религии. Ты во многом прав Роман. Но пойми и меня, и таких как я. Формирование новых религий идет на основе старых, переламывающих прежний религиозный строй смен парадигмы. За редким исключением новые религии не отделяются от старых, по крайней мере — пока. И, за редким исключением, они не структурируются в замкнутые секты — скорее это определенный образ мысли, который овладевает известной частью представителей дополитических религий. Ныне на это откликнулся первым именно ислам, поскольку форма его ответа наиболее очевидна — это идея религиозной войны, джихада, как структурирующего общину, "сумму" события. "Политический ислам" во всем его многообразии и, прежде всего, в форме "голодного ислама" — это новый религиозный тип, оформившийся в новой парадигме. Новое направление приобрело и Римо-Католичество, самая "политизированная" из христианских конфессий. Папизм, ядро католицизма, пока остается на прежних путях "модерна", а вот "крайне-правая" и "крайне-левая" католичества уже вышли на новый путь. "Справа" католичество ответило на вызов новой эпохи традиционным шагом — формированием нового "ордена", духовного объединения монашествующих и активистов-мирян. В Испании возник "Опус Деи", влиятельная католическая организация, ставящая задачей негласный контроль над политикой в католических странах. Фактически это "анти-масонский" орден, изготовленный по масонским образцам. С другой стороны, в также весьма характерной для римо-католичества логике массового народного полуеретического движения, продолжается развитие "теологии освобождения" в Латинской Америке — так же выстроенной как типичная политическая религия.