Татьяна Нартова - Зимнее солнце

— Сколько? — испуганно переспросила я. Но парень уже развернулся в сторону теплого балкончика на первом этаже. Насколько я знала план особняка, балкончик относился к комнате леквера. И ко всему прочему, оттуда открывался отличный обзор.

Еще раз поглядев на поляну, а потом на спину Гервена, я предпочла первое. То есть лучше мне немного побегать, упасть на первом же круге, чем сразу связываться с парнем. Может, поняв, что я ни на что не гожусь со своей спортивной подготовкой, он отстанет?

Как следует размявшись, я приступила к главному упражнению. Ноги тонули в снегу, который почти не отличался в этой темноте от запорошенных коряг и ямок. Естественно, упасть я упала, но падение было незапланированным. С криком и руганью, приземлившись почти под корнями ближайшей елочки, расцарапав о ее хвою все лицо. Подниматься не хотелось. Да и не моглось — от падения сразу заныли все мышцы спины.

— Хватит тут снежок в качестве матраса эксплуатировать, — раздался с балкона голос крашенного. Ноги закололо, и они сами по себе стали поднимать мое непослушное тело. Такой подлости от Гервена я не ожидала. Стараясь изо всех сил поспеть за низом, верх колебался из стороны в сторону, но руки вдруг обрели небывалую силу, и я вдруг оказалась в вертикальном положении. Следующие девять кругов мне почти не запомнились. Грудь разрывало от боли, глаза наливались слезами, позвоночник отзывался на каждое движение спины. Раз пять я падала, попадая то в яму, то цепляясь за крупную ветку, то нечаянно влетая плечом в дерево. И каждый раз леквер возвращал меня на исходную позицию, продолжая мучить еще несколько минут. Правда, после десяти кругов, он оставил меня в покое. Точнее, просто перестал вытаскивать из очередного сугроба. Так отвратительно я себя еще не чувствовала никогда.

— Что ж, на первый раз вполне даже неплохо, — нехотя признал Гервен, подходя ко мне своей легкой походкой.

— Второго не будет, — пообещала я, — Ты смог с первого раза меня искалечить так, как не смогли это за двадцать восемь лет стресс и нагрузки.

— Это ты так думаешь. Уверяю тебя, дорогуша, ты намного сильнее, чем кажется на первый взгляд. Десять кругов бега для тебя не предел. Конечно, я не способен за столь короткий срок раскрыть в тебе весь потенциал, но через пять дней ты с легкостью сможешь бегать такие расстоянии. Единственное, что по-настоящему мешает тебе — это твое зрение. Но и его можно развить.

— Слушай ты, тренер недоделанный, не собираюсь я больше тут корячиться, понял?! В конце концов, это вам придется все время идти пешком, но я-то буду ехать верхом. А если ты хочешь отомстить мне за что-то, так проще просто свернуть мне шею. Но не надо притворяться благодетелем, который отбирает последний кусок хлеба сегодня, чтобы кто-то смог есть его завтра! Возможно, завтра некому будет есть, или наоборот, появится слишком много еды.

— Лида, ты ничего не понимаешь. Правда, что я хочу от человека? Ты права только в одном. Если бы я хотел отомстить, я бы сделал это быстро и действенно. Шею сворачивать незачем. Проще медленно сгноить в тебе всю древесину или просто спалить тебя, как недавно сделала моя сестренка. Но я не хочу тебе мстить. Возможно, что это только на время… А может, и навсегда. В любом случае, тебе надо встать с холодного снега. Насморк при беге, знаешь ли, мешает.

— А как же обещанный ответ? — вставая на четвереньки, вспомнила я.

— О, не волнуйся, ты получишь уйму ответов на вопросы. И не только на те, которые тебя интересуют.

Следующие три часа Гервен пытал меня информацией. Во-первых, придя в гостиную, он сразу достал целую гору каких-то книг. Потом вручил мне местный аналог бумаги и перо. Правда, не живое, выдернутое из гуся или лебедя. Это было странное приспособление в виде тонкого стального цилиндра, от которого в виде опахала отходил тонкий узор. Я коснулась острым кончиком пальца. На нем появился синеватый след пасты.

— А нормальных шариковых ручек вы не держите?

— Зачем, эта вещица намного удобнее. Толщину, ровно как и цвет, ты можешь регулировать лишь силой сознания. Ко всему прочему перо никогда не потечет, не прорвет поверхность ткани, на которой ты будешь писать, и всегда будет полным чернил. Уникальная вещь, так сказать, эксклюзивная работа.

— Так вы на ткани пишете?

— Лида, хватит вопросов. Я же сказал, у нас мало времени, но еще меньше у тебя запаса серых клеток. Так что давай, начинай шевелить тем, что есть. Открывай вон ту книгу и тщательно знакомься с содержимым. Через час я приду и проверю то, что ты запомнила.