Виктория Иванова - За дурною головой

С интересом завертев головой, я оглядела довольно просторную пещеру высотой в два моих роста. Пол был усыпан мелким камнем, а у стен валялись глыбы покрупнее. Возле одной из стен, из особо крупного нагромождения камней выбивался тонкий ручеек. Он пересекал всю пещеру и терялся под противоположной стеной. Я тихо порадовалась про себя наличию стока…

В самом дальнем и темном углу черным пятном выделялась какая–то расщелина, тут же намеченная мною на роль выхода. Сидеть тут до летних святок мне совсем не улыбалось.

Потом я перевела взгляд на нашего товарища по несчастью. Это был довольно высокий мужчина, с относительным комфортом устроившийся на плоском обломке скалы. На вид ему было лет эдак сорок с хвостиком. А сколько на самом деле… не знаю, у меня всегда было туго с определением возраста. Особенно – у мужчин. Помню, как–то раз я честно и искренне считала, что одному из моих друзей лет эдак тридцать пять. А потом долго и упорно ловила челюсть, получив приглашение на празднование его двадцатисемилетия…

Что еще бросилось в глаза – так это комплекция. Ростом он явно не уступал Ланику но был заметно крупнее. Носил такие же длинные волосы, в синеватом свете холодного огня казавшиеся светло–синего цвета. Значит – блондин. А ничего, симпатичный… И кроме него и нас в этой пещере никого не было. Та–а–ак…

Мужчина задумчиво посмотрел на холодные язычки пламени, провел по ним рукой и как–то отстраненно протянул:

– Значит, говоришь, магия не работает?..

При этом стянутые сзади в хвост волосы скользнули вперед, демонстрируя темную прядь, пересекавшую прическу этого человека. Человека??

Ланик тоже увидел этот шедевр парикмахерского искусства. Он с каким–то сдавленным возгласом рывком выдернул меч из ножен и застыл, собираясь, то ли защищаться, то ли нападать. Я же с интересом уставилась на живого представителя того самого клана, к которому постоянно приписывали и меня.

– Что ты здесь делаешь? – с холодной яростью поинтересовался эльф.

– Да вот, ехал–ехал и решил присесть, передохнуть… – неопределенно протянул мужчина.

– А представиться? – обижено вклинилась я. Если они друг дружку знают, то это не причина, чтобы не знакомить остальных.

– Эйлана, позволь тебе представить Ирралона л'Аллариэнай, – напряженно произнес Ланик, не сводя настороженного взгляда с продолжавшего сидеть мужчины.

– Очень приятно! Эйлана л… дальше не помню, – радостно ответила я, вытянув руку и направляясь к сидящему. Как по мне, так устраивать разборки лучше когда этому ничего не мешает. А когда сидишь как на иголках, мучительно размышляя – вывезет – не вывезет, то сведение счетов выглядит верхом глупости!

– Лана! – возмущенно выдохнул ушастый.

Мужчина же совсем офигел. Он замер, настороженно глядя на протянутую руку, словно это змея какая, а не безобидная конечность. Я еще немного постояла, чувствуя себя какой–то попрошайкой с протянутой рукой, а потом махнула, пробормотав:

– Ну и ладно, мое дело – предложить… – и направилась в сторону выхода, прихрамывая и припадая на поврежденную ногу.

– Ты куда? – Ланик догнал меня в два прыжка. Конечно, он ногу не подворачивал, на камни не падал…

– На выход! Сидеть здесь и ждать, пока меня спасут – я не намерена! – прошипела я. И почему вечно я должна обо всем думать? И хромать за всех… – У, эльф недоделанный…

Ведь не догадается же ни пожалеть, ни посочувствовать, ни на ручки взять!

– Какой выход, ты о чем?! – от удивления ушастый аж на месте замер. – мы же под Хребтом, если я ничего не путаю!

– И что? – равнодушно переспросила я, держась за стеночку и аккуратно выглядывая в проход.

– Ваш спутник стремиться довести до вас, леди Эйлана, – наконец–то вышел из ступора Ирр… ралон? – Что пытаться выйти отсюда такое же безумие, как и…

– А мне – все равно! – зло окрысилась я. Нога болела все сильнее, а Узы, наверное, тоже отказывались работать. Да и с самого утра подпорченное настроение стремительно падало. – Ненавижу сидеть сложа руки и ждать от бога успетка! Спасение утопающих – дело рук самих утопающих! А если вам, здоровым мужикам, так хочется пострадать и построить из себя великомучеников – пожалуйста! Но меня – увольте! Предпочитаю гибнуть в борьбе!..

От моей гневной отповеди оба «здоровых мужика» отшатнулись назад, и я с гордым видом вывалилась в расщелину. Нет, ну в самом деле! «мы не можем, мы не то, мы не сё!…» Как маленькие, честное слово! Нет, что бы пойти, попытаться, в конце–то концов! Развесили гирлянды из «не могу» от стены и до стены…