Дмитрий Щербинин - Центр

— Не то… всё не то…

Наконец произнёс:

— Вот, то самое…

Он поднял весьма объёмистую коробку, прошёл вместе с ней к столу, там начал разрывать упаковку, бормоча:

— Ну, надо же, как намотали… Будто это подарок на день рождения…

Кззедда, как могла помогала ему. Наконец им удалось раскрыть упаковку, внизу лежал цилиндр.

Девушка спросила:

— Что это такое?

— Сейчас узнаешь… — пробормотал Дэкл, вставляя цилиндр в нижнюю часть заранее положенного на стол орудия.

Наконец, это ему удалось. Он произнёс:

— Теперь отходим — к двери. Живо!

Они отошли к завалу, возле двери. Там Дэкл направил орудие на противоположную часть этого помещения, проговорил:

— У-х, и жарко сейчас будет.

— Страшно мне! — повторяла Кззедда. — А вдруг взорвётся? Ты откуда знаешь, как всё это действует?

— Доводилось читать…

— Подожди!

— Нет, ждать некогда…

И Дэкл указал на густой, тёмно-зелёный дым, который начал выбиваться из-за зарешёченного отверстия под потолком.

— Видишь: уже травят нас. Когда эта гадость до нас доберётся, мы точно перестанем бояться, и вообще — чего-либо чувствовать.

С этими словами Дэкл нажал на спусковой крючек. Из дула орудия вырвался полупрозрачный, желтоватый луч и ударил в противоположную стену. Луч пульсировал — то сжимался, то раздувался, орудие в руках Дэкла вибрировало, нагревалось.

Что же касается противоположной стены, то она несколько секунд оставалась без изменений, а затем из глубины её проступило алое свечение. Затем свечение стало белым, стена начала оплывать. Нахлынули волны жара. Кззедда закашлялась, вцепилась в плечо Дэкла, простонала:

— Зачем всё это…

Дэкл прохрипел:

— Я просто хочу вырваться на свободу! Я раньше не ценил свободу! А теперь вот ценю…

Дэкл закашлялся. Жар увеличился уже до такого предела, что капли пота текли и по его лицу, и по рукам. Накалялось и орудие — оно не было рассчитано на столь длительное, непрервыное использование. Затем орудие и вовсе отключилось. Но надобность в нём уже отпала.

Раскалённая стена аэроцикла оплыла вниз, и стала видна часть летного поля. Похоже, что находящиеся в этом грузовом аэроцикле законники ещё не подняли общей тревоги. Надеялись, что удастся избежать серьёзных неприятностей.

Кззедда вскрикивала дрожащим голосом:

— Что же мы натворили?..

— Бежим! — крикнул Дэкл, и, припадая на ногу, двинулся к раскалённому выходу.

Всё же он обрадовался уже тому, что он может двигаться и без помощи Кззедды, и даже тащить её, перепуганную, плачущую, за собой. Значит, его нога не была сломана.

Но ещё предстояло преодолеть то место, где булькал, лопался крупными пузырями расплавленный металл. Когда они оказались в трёх шагах от этого багрового озерца, жар сделался таким, что и Дэклу уже казалось, что его кожа горит, что он слепнит.

Кззедда уткнулась в его плечо, и молила:

— Мы же сейчас сгорим! Сделай что-нибудь!..

Глаза слезились, но всё же Дэкл видел, что прямо рядом с ним горят коробки с боеприпасами. Пока что горела только упаковка, но ведь они в любое мгновенье могли рвануть.

Дэкл попытался повалить железный стеллаж, но тут же отдёрнул обожённые руки — стеллаж тоже раскалился.

Он прохрипел:

— Кззедда, мне нужна твоя помощь! Слышишь?! Надо повалить этот стеллаж! У меня только одна здоровая нога…

Девушка кивнула, и вместе с Дэклом ударила ногой по стеллажу. Тот покачнулся, но не упал. Отчаяние, чувство того, как близка смерть, придавали им сил. Последовало ещё несколько сильных ударов, после чего стеллаж повалился прямо на расплавленный металл.

Одновременно с этим произошёл взрыв. Правда, пока что не слишком большой, так как рванул только ящик с патронами. Но всё-равно несколько осколков просвистели рядом с ними.

Кззедда всё время наровила уткнуться в плечо Дэкла, спастись от жары, а он тащил её за собой. Вот забрались они на перевёрнутый стеллаж, поползли по нему к выходу.

Дэкл уже ничего не видел. Ему казалось, что он умирает, падает в расплавленный металл. Жар вгрызался в его кости, в мозг. И всё же в пылающем мозгу ещё вспыхнула мысль: "Надо прыгать!".

Он приоткрыл глаза, и увидел, что они на краю упавшего, и тоже уже плавящегося стеллажа, а прямо перед ними дышала жаром пробоина в борту аэроцикла; в трёх метрах, на поверхности взлётного поля кипел расплавленный металл.

Сзади прогремел взрыв — рвануло ещё что-то из боеприпасов; стеллаж вздрогнул, начал крениться вниз.