Валерий Железнов - Ошибка Архагора

Стеналь вздохнул грустно и поднялся с берега. Он отправился к ожидавшей его шлюпке. Матросы сидели на причале и глазели по сторонам. Они ведь были в этой стране впервые. Боцман дремал в шлюпке. Заметив капитана, матросы попрыгали в шлюпку и приготовились к отходу. Боцман встрепенулся и взялся за румпель.

— Отходите без меня, я заночую в городе, — распорядился капитан, — ждите меня завтра в полдень на том месте, где причалили в первый раз.

— Есть капитан! — Ответил боцман и скомандовал матросам. — Вёсла на воду! Табань!

Шлюпка отошла от причала, ловко развернулась на месте и стала ходко удаляться в сторону моря. До заката оставалось часа три. Стеналь направился на постоялый двор, снял там комнату и поужинал в трактире.

В сумрачной тишине улицы послышался слабый топот конских копыт. Он становился громче, всадник приближался. Вскоре из-за поворота выскочил наездник на резвом скакуне с факелом в руке. Сразу разглядеть человека не удавалось, но когда он остановился у ворот Астахова дома, в свете факела взору наблюдателя предстал высокий, стройный молодой дружинник в лёгкой кольчуге и лёгком кожаном, с металлическими накладками, шеломце. На левом боку висел короткий прямой меч в чеканных ножнах, а справа на поясе прицеплен был кинжал. Лица всадника разглядеть было трудно, но скрытый в сумраке проулка наблюдатель и так понял, что это именно тот, кого он ждёт уже несколько часов. Калитка в воротах открылась без стука, гостя ждали. Дружинник передал поводья встречавшему, и пропустил коня вперёд. Сам же обернулся и зорко всматривался в сумрак улицы прежде чем шагнуть внутрь двора.

— Мышата, Костлявый, — позвал из темноты тихий голос, — погоди.

— Кто тут? — Тревожно задал вопрос молодой воин, отступя в проём калитки. — Выходи на свет, коли не вор!

Он высоко поднял факел, а правая ладонь его легла на рукоять меча. Встречавший его во дворе человек, оставил коня и прислонился к калитке, готовый захлопнуть её как только хозяин скакуна отступит внутрь.

— Не бойся, это я, Железный Таракан, — произнёс Стеналь, выходя на свет, — помнишь ли ты своего кровного брата? — Почти шёпотом добавил он.

— Стой там, дай разглядеть тебя! — Сурово приказал Мышата.

Стеналь остановился. Факел хорошо освещал лица молодых людей, и хоть они очень возмужали с тех детских пор, каждый всё же без труда узнал другого.

— Таракан? Ты ли это? Какими судьбами? — Удивился дружинник и, встрепенувшись, добавил. — Входи, негоже так-то.

Он передал факел встречавшему его человеку, старику, который, судя по всему, разговаривал днём со Стеналем, а сам уставился на вошедшего с нескрываемым удивлением. А когда вошедший протянул свою ладонь со старым шрамом для рукопожатия, на лице его расплылась улыбка. Он тоже протянул свою руку ладонью вверх, показывая такой же старый шрам. Ладони слились в крепком рукопожатии, а потом друзья бросились друг другу в объятия.

— Да в дом-то веди гостя, сынок, — проскрипел молчавший до сих пор старик, — что ж не по-людски впотьмах-то друга давнего приветствуешь! А ведь он тебя давно дожидает. Я по голосу его признал.

Они поднялись на высокое крыльцо с резными перилами и вошли в сумрачные сени. В сенях их дожидалась сухощавая старуха с медным масляным светильником. Она открыла дверь и жестом пригласила всех в освещённую горницу. Внутреннее убранство дома говорило о достатке и аккуратности хозяев. Добротная мебель, дорогая посуда красовалась на видных местах, выскобленные полы покрыты домоткаными коврами. Гладко струганные стены завешены более дорогими заморскими коврами, а по коврам развешано оружие и богатырские доспехи. Сразу бросалось в глаза, что боевое натруженное оружие развешано вперемежку со сверкающим каменьями и позолотой парадным или трофейным. Это значило, что хозяева одинаково почитали, и красоту, и боевые качества оружия. Помятый стальной тяжёлый шлем соседствовал с щегольским, тонкого серебра, изящным шеломцем, а грозная боевая секира соседствовала с кривым лёгким мечём с рукоятью из дорогого морского зуба в позолоченных серебряных ножнах с жемчугами. Ясно, что не рубился воин этим мечём, а захватил его в победоносном сражении, отняв у какого-то вражеского полководца.

Старик, уловив взгляд гостя, задержавшийся на стенах с оружием, гордо поднял голову и промолвил: " Да, были славные времена!"

— Омойте руки, сынки, да пожалуйте к столу, — пригласила вошедшая последней старуха.