Марина Канаева - Чужой дневник

Инга

Я только выпроводила сестру из дома, когда запищала мелодия домофона. Видно, эта растяпа опять забыла что-то! Я покачала головой: если очень нужно, зайдёт сама — ключ есть. Я не хочу подниматься с кресла, не хочу, ничего не хочу…

Часы тикали, отсчитывая секунды. Я свернулась клубочком, переплела пальцы, уткнулась лицом в колени…

Егор — сын Сергея Геннадиевича. Вот такая шутка! Они ведь похожи, одни эти серые раскосые глаза чего стоят! Как, небо, как я могла не заметить!?

Звонок в дверь. Я страдальчески поморщилась — значит, Оля таки что-то забыла. Кряхтя, как древняя старушка, я проковыляла к двери и резко её распахнула:

— Ну?.. — и подавилась словами. На пороге стоял Егор.

Я заворожено уставилась в стальные глаза. Теперь, когда я знала правду, я их ненавидела, как ненавидела глаза его отца. Ненавидела — и знала, что уже никогда, никогда не смогу забыть…

— Привет, — мягко сказал он, — Ты не отвечала на звонки, и я решил заглянуть в гости. Не возражаешь?

Сволочь. Понимает, как сложно возразить…

— Что ж, входи, — заметила я равнодушно. В голове мелькнула мысль о моей паршивой причёске, и настроение, и так не очень хорошее, рухнуло ниже уровня канализации, — Кто тебя впустил?

— Сердобольная старушка, которой я заплатил двадцатку. Твои соседи бывают очень отзывчивыми, если их правильно попросить!

Я печально хмыкнула и уточнила:

— Зачем пришёл?

Он помолчал, прошёлся по комнате:

— Откуда ты знаешь моего отца?

— Я обязана отчитываться?

В его глазах блеснуло бешенство:

— Да! Да, ты моя и обязана отвечать на мои вопросы!

Меня захлестнула волна ярости:

— Егор, видеть я тебя не хочу! И ни на какие вопросы отвечать не планирую!

Он подался вперёд и до синяков стиснул мне плечи:

— Инга, я не люблю повторять дважды. Я должен знать.

Неожиданно на меня накатило равнодушие. Я заглянула в его полные бешенства глаза. Спорю, в моих не было ничего, кроме пустоты.

— Егор, ударь, если хочешь. Мне плевать. Сейчас я ничего тебе не скажу.

Пару мгновений он переводил дух, внимательно глядя на меня, а я замерла, неожиданно осознав, что я очень хочу, чтоб он остался. Просто остался, задал вопрос ещё раз — и я всё расскажу.

Он усмехнулся.

— Что ж, прощай, — и вышел, не оглядываясь.

Я застыла, как соляная статуя, тупо глядя в стену. Когда шаги на лестнице утихли, я спокойно прошла в ванную, взяла в руки расческу… и швырнула её на пол. Я металась по квартире, как загнанный зверь, а в душе бушевала буря.

Клара

Я машинально упаковывала вещи, причём мысли мои в это время витали очень далеко от реальности. Самая умная из них, на мой взгляд, сводилась к фразе: я попала. Ещё и эти проблемы на даче — так не вовремя! Причём не только для меня — судя по всему, Егор тоже предпочёл бы сейчас остаться в городе. Ну, что ж, с другой стороны, может, поумнеем от свежего воздуха…

— Вам это не грозит. И вообще, хватит себя жалеть, — промурлыкал за спиной смутно знакомый бархатистый голос. Значит, не приснилось…

Кошечка удобно устроилась на мягкой перине, свернувшись компактным калачиком, и могла б показаться мирной и беззащитной, если б не горящие огнём зелёные глаза, в которых не было ни времени, ни жалости. Наши взгляды встретились.

— И что ты здесь делаешь?

— Лежу, а что, не видно?

— У Хранителей заготовлен набор стандартных ответов на все случаи жизни?

— Нет, просто у некоторых личностей присутствует стандартный набор гениальных по сути своей вопросов.

— Что тебе здесь нужно?

— Ты.

Говоря откровенно, такая постановка вопроса мне не слишком понравилась. Видимо, она прочитала мои чувства, поскольку тихо хмыкнула:

— Я — твой Хранитель. Теперь я буду тебя защищать, учить, наставлять. Ходить по пятам, конечно.

Вот тут мне стало совсем хорошо.

— Что? С какой это радости?

— Милая, не понимаю, чем ты недовольна. Ты книгу кровью напоила? Напоила. Устное согласие дала? Дала. Теперь не время звонить адвокату.

Я замерла.

— Книга говорила, что единственное, чем я поступлюсь — это моя слабость.

— Да я и не спорю, — мягкий мурлыкающий голос заставил армию мурашек промаршировать по спине, — Но слабость бывает разной. Я — твой Хранитель, твой Покровитель. Увы, люди так устроены: им всегда и во всём нужны покровители. В этом кроется часть их силы.

— Это абсурд, обман, глупость!

— Жизнь, проще говоря. И факт остаётся фактом: теперь я стану твоей тенью. А теперь увеличь книгу, будь так добра!