Дмитрий Гришанин - Стеклянный ветер

Через восемь месяцев она родила мальчика — кстати, совершенно на меня не похожего, и где только были тогда мои глаза! Но она меня, как всегда, лихо обработала. Я был настолько уверен, что это мой собственный сын, что даже предложил ей узаконить наши отношения, ну, ради будущего наследника… Вот ведь кретин!.. Она не сказала ни да, ни нет. Очень много всего и ничего конкретно. Уж что-что, а язычок-то у Лепесток был очень хорошо подвешен. В общем, со свадьбой решили повременить.

Следующие четыре года мы жили, можно сказать, душа в душу. Мелкие ссоры меж нами, конечно, случались, но, как говорится, милые бранятся, только тешатся. Малыш рос и с каждым годом становился все меньше на меня похож. Вернее сказать, он никогда и не был на меня похож, но вы ведь знаете, как трудно заметить то, чего не хочешь замечать. Меня мальчишка упорно называл дедом. За все три года после того, как он начал более-менее сносно говорить, ни разу не назвал папой. Главное, я к нему пристаю, чтобы папой называл, Лепесток уговаривает, он молчит, слушает, а потом снова — ее мамой, меня дедом… Но если не брать в расчет этой его причуды, малыш был славный.

И вот недели две назад мы с ней крепко разругались, причем ссора-то возникла из ничего. То ли малец меня в очередной раз дедом назвал, и я сорвался, то ли я стал доказывать Лепесток, что парень на меня не похож… Уж сейчас и не припомню. Но что-то уж слишком сильно я в этот раз разозлился. В порыве гнева потерял над собой контроль и залепил ей пощечину. Она не растерялась и ответила мне тем же, только ее удар оказался куда болезненнее моего. Лепесток рассмеялась мне в лицо и заявила, что все эти пять лет дурачила меня, что, конечно же, ребенок у нее не от меня: мол, откуда у меня вообще могут быть дети… В тот вечер я сильно напился, а утром велел ей убираться с мальчишкой с глаз моих долой. Как ни странно, она не стала меня уговаривать, чтобы передумал и оставил. Нет, она спокойно меня выслушала и заявила, что уберется — так и сказала: «уберется»! — прямо сегодня, если я оплачу ей билет на ближайший корабль до Большой Земли и дам денег в дорогу. Я тут же поехал в порт и снял для нее каюту на ближайший корабль.

Я так рад был расставанию с этой пиявкой, что дал ей в дорогу целое состояние: семь золотых колец. И через три дня она уплыла с малышом на материк. Это произошло дней восемь назад… Больше я вам, уважаемые господа, о Лепестке ничего рассказать не могу…

Когда Бобд замолчал, Лом, не колеблясь отдал ему кошелек.

Затянувшееся молчание первым нарушил все тот же Бобд. Пока друзья переваривали услышанное, он пересчитал золото в полученном от Лома кошельке и невинно так заявил:

— Ну дела! Девчонка жила у меня целых пять лет, и никому до нее дела не было. А стоило ей сбежать, так теперь каждый день по ее душу господа приходят. И за один только рассказ о нашей с ней совместной жизни отваливают мне аж по двадцать колец. Да я за эти два дня заработал больше, чем за весь предыдущий год! Есть все-таки справедливость на свете, есть!

— Постой, постой, Бобд, что ты говоришь? — оживился Лом. — У тебя что, еще кто-то до нас про Лепесток расспрашивал?

— А как же, еще как расспрашивал! — закивал хозяин. — Вчера под вечер один ворвался, как ураган. Еще почище вашего всех тут запугал. Тоже, как выяснилось, Лепесток искал. А поскольку не нашел, допрос мне устроил… Никогда не забуду его ужасный взгляд. До сих пор мурашки по спине бегают. Ну, рассказал я ему, конечно, все, что знал. Потому-то я вам сейчас все так подробно и выложил, что вчера меня этот тип до последней мелочи все вспомнить заставил… Брр! Страшно даже вспоминать. Но тоже щедрый мужик попался, отвалил мне за мучения кошель полный золота. Я потом пересчитал, двадцать золотых колец, как и в вашем.

— Бобд, а ты мог бы описать нам этого вчерашнего гостя? — попросил маг.

— Нет ничего проще. На вид лет сорок, седые волосы, ничем не примечательное лицо, без усов и бороды. Роста обычного, вроде не низкий, да и не больно высокий… Да вот еще что: по внешнему виду не скажешь, что силач, так, среднее телосложение, но на самом деле очень, очень силен. Уж поверьте мне, он тут вчера такое вытворял!

— Спасибо, Бобд. Извини за причиненные тебе неудобства.

— Да какие неудобства, я очень рад нашей встрече… Гимнаст сделал знак Белке уводить людей. Распрощавшись с хозяином, который после полученных денег превратился в само воплощение приветливости, друзья направились к выходу.