Наталия Курсанина - Игры на свежем воздухе

На мое замечание, что можно было бы собрать пару армий и вынести вообще этих непонятных «бродилок», Тилиус вздохнул и объяснил, как маленькой девочке, что эта бесполезная и бредовая идея приходит в голову каждому второму королю - вот только армии в одном месте собрать можно, а ур-хаев - нельзя. Они могут быть сегодня здесь, а завтра - километров за двадцать. Или годами сидеть на одном месте и вдруг, раз - утром сидели, а вечером их уже нет. Загадочный народ. Шустрый - я бы сказала.

На оружейном дворе было прикольно. Здесь было представлено все оружие, используемое в данное время в данном мире. В большинстве народ тренировался на одноручных мечах, со щитами и без. Щиты - высокие «капли» и круглые «варяжские» были вперемешку. Техника боя, что с одними, что с другими не очень сильно отличалась. Видно солдатам было все равно, какой щит им попал в руки. Пятерка солдат отрабатывала работу протазанами и алебардами из-за первой шеренги щитовиков. Это живо напомнило гравюры шестнадцатого века - швейцарская пехота. Если такие попадутся в стиснутом пространстве, где нет места для диагонального замаха - очень веселая штука. К такому, ощетинившемуся алебардами ежу подойти будет сложно. Но меня привлек не строевой бой, и не лучники, а мастера фехтования. Вот на что у меня слабость, так это на хороший поединок один на один. Несколько пар вполне технично спарринговались на палашах, а одна пара даже на саблях, что меня весьма порадовало.

- Идем отсюда! - музыкант явно нервничал в присутствии такого количества вооруженных людей.

- Это запретная зона?

- Нет… просто…

Что «просто» я не успела услышать, так как нашу тихую беседу перекрыл рёв одного из офицеров.

Головы всех присутствующих повернулись к нам.

- Что он хочет?

- Он спрашивает, - музыкант пытался притвориться, что его здесь нет, - что мы здесь делаем?

Офицер, семимильными шагами приближался к нам. В своем воображении он должен был казаться себе страшным великаном с пылающим взглядом, от которого все женщины и музыканты должны были падать замертво.

- Идем отсюда! - в ужасе дернул меня за рукав Тилиус, - Скорее!

- Щас! Шнурки только поглажу и сложу стопочкой. - Мне становилось все забавнее.

Офицер был с меня ростом, обычного телосложения, так что когда он остановился напротив, мне не пришлось ни задирать голову, ни опускать.

- Он говорит, здесь не место для женщин! - музыкант был на грани истерики и только роль моего переводчика удерживала его на месте.

- Здесь место для козлов! - ответила я, но мой переводчик струхнул и заменил это высказывание каким-то более мягким.

Ладно, говорить можно что угодно, но мою кривую усмешку и насмешливо прищуренные глаза офицер истолковал правильно - я имела его ввиду!

- Он говорит, чтобы ты шла к себе и вышивала.

- Переведи - крестиком на его морде.

- Госпожа Леттлерг! Я такое не переведу! Вы думаете, что говорите?!

- Ага, - адреналин уже ударил по мозгам, и мне стало весело.

Музыкант сжавшись, перевел. В ответ офицер заржал на весь двор.

- Он предлагает вас отшлёпать… или… ну, в общем, он плохо о вас говорит.

- Переведи. Руки у него коротковаты для этого и не только руки.

Смех стих внезапно. Мы стояли как два волка - глаза в глаза, не моргая, кто первым отведет взгляд - нельзя смотреть хищнику в глаза, если только не готов принять его бросок. Коротко кивнув, уже не смеясь, офицер, приглашая, повел рукой, предлагая мне вступить на площадку. Что ж, по крайней мере, разомнусь…

- Что вы делаете, госпожа? - музыкант прижал к груди свою гипертрофированную гитару, будто хотел за ней спрятаться, - Госпожа Леттлерг, одумайтесь!

«Заткнулся бы лучше!» - ненавижу трусов.

Мечи мы выбрали почти одинаковые - он полуторник с прямой гардой, я эсток - не такой длинный, но с более сбалансированным лезвием. Эфес должен быть одноручный, но с моей неширокой ладонью, как раз получался на две мои руки. Гарда немного выходила вперед в виде полумесяцев. Ромбовидный клинок, без желоба жесткости был тусклым с неровными сколами тупого лезвия - тренировочный, но из-за сколов опаснее обычного. При ударе с оттягом можно оставить неглубокую, но рваную рану, зашить которую будет проблематично. В общем - убить нельзя, а покалечить можно.

Мне было интересно, что значат мои техники здесь, в новом мире. Лучше уж попробовать это выяснить в мирной, ну почти мирной, обстановке, чем в бою с десятком солдат, страстно мечтающими тебя убить. Даже если я сейчас проиграю, то кроме презрительного выпинывания меня с тренировочной площадки, ничего страшного не будет. Мало ли - захотела девка повыпендриваться?! Ну, поставили ее на место! Посмеялись всей крепостью и отпустили восвояси - от стыда еще никто не сгорал.