Papirus - Барс - троглодит

— Нет, красавица. Я иду в Вармок.

— А ты чудовище!..

— Я знаю…

— Ой! Прости! Я не хотела тебя обидеть. Само вырвалось!

— Ладно. Забыли.

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнула девушка. — Ну, хотя бы до Вармока проводишь?

Чувствую, не отвязаться мне. Да и зарабатывать пора бы уже. А тут работу почти по специальности предлагают.

— Хорошо, — девушка обрадовалась, но рано. — Сколько?

— Чего сколько?

— Сколько ты предлагаешь за услуги?

Моя предполагаемая нанимательница видно совсем растерялась.

— А сколько это может стоить?

Я прикинул плату начинающему барсу-телохранителю и уменьшил ее вдвое. Потом подумал. Учел обстоятельства и… не стал уменьшать.

— Восемь ящериц…

— Ско-о-о-олько?!

— В день, — невозмутимо закончил я.

— Это же наглый грабеж!!

— Я не навязываюсь.

— Это не благородно! Дикарь! Троглодит! Как так можно? Использовать бедственное положение девушки!

— Какое же оно бедственное? Руки есть? Есть. Кинжал есть? Есть.

— А еще есть огниво, сапожки и ноги, — в ярости крикнула благородная дама. — Я согласна!! Придем в Вармок, возьму деньги в банке и расплачусь с тобой! Даю слово. Этого достаточно?!

— Достаточно, — невозмутимо ответил я. — Кроме платы все дорожные расходы, включая мое питание, проживание, лечение и снаряжение за твой счет, леди.

Она закатила глаза к небу и простонала.

— И на это согласна. Кровопивец! Вампир!

— Вот и договорились. Если ты уже готова, прошу следовать за мной.

Я сделал приглашающий жест, развернулся и, наконец-то, продолжил свой путь. Правда, уже с неожиданной попутчицей.

— Да постой же! — скорее недоумевающий, чем рассерженный, возглас в очередной раз развернул меня к лесу задом, к девушке передом.

— Ну, в чем дело?! — не скрыл я своего раздражения. — Я тебе что, волчок крутиться через каждую минуту? Что опять не так?

— А представиться? Двое благородных не могут совершать путешествие вместе, не представившись друг другу! — мелкая леди сказала это с таким изумлением, будто мы собрались сделать что-то неприличное прямо на королевском балу.

Я тоже кое-что помнил из этикета. Усмехнувшись, предложил согласно самому строгому варианту:

— Мне сбегать за ближайшим благородным, чтоб он нас представил?

Девочка серьезно посмотрела на меня, церемонно — не очень глубоко — поклонилась и торжественно возвестила:

— Позволь представиться. Леди Верния! Дочь барона Шамта! С кем имею честь?

В ответ я тоже сделал серьезное донельзя лицо, поклонился — гораздо глубже — и не менее торжественно произнес:

— Сэр… Троглодит! Сын… папы с мамой! Честь имею!

В глазах леди загорелся огонек предвкушения романтической истории и на меня обрушился град вопросов:

— Ты путешествуешь инкогнито? Скрываешь свое имя, дабы не опорочить честь прекрасной дамы? Тебя преследует отец девушки, отказавший в притязаниях на ее руку и сердце? Ты должен совершить три подвига, чтобы воссоединиться с любимой?…

— Какой отец? Какая девушка? — прервал я трескотню. Показав указательным пальцем на свой нос, предложил: — Посмотри на меня внимательно.

Верния разочаровано вздохнула, но комментировать не стала.

Завершив церемонии мы, наконец-то, сделали первый шаг на пути в Вармок. Скорость нашего совместного передвижения упала на порядок, по сравнению с моим одиночным бегом. Однако это меня не смущало. Наоборот. Примерно прикинув, как и куда мы пойдем, пришел к выводу, что маршрут необходимо немного изменить и двигаться не прямо на Вармок, а сначала выйти на тракт южнее и продолжить путь уже по нему. Может, какая попутная телега попадется, или в придорожных трактирах удастся купить лошадь. Леди явно не привыкла путешествовать пешком и спать под кустом. Во всяком случае, прямо там, где я ее застал, она и ночевала, но ничего похожего хотя бы на попытку создать себе минимальные удобства не наблюдалось. Даже лапника на постель не нарубила. Так и спала на голой земле, завернувшись в плащ.

То, что девушка совершенно не умеет передвигаться по лесу стало ясно с первых же шагов. Тяжелое дыхание, треск веток, шелест травы и, иногда, звуки падения за спиной — медведь в малиннике ведет себя тише. Хотелось цыкнуть хорошенько на неуклюжую особу, а то и без обеда оставить в наказание. Но вовремя вспомнилось, как болезненно морщился наш наставник по маскировке, разведке и охоте в лесу, когда мы, стадо шестилеток, вот также с хрустом веток и пыхтением, слышным всему лесу, топали за ним, поминутно спотыкаясь, на первое занятие. Сам же мастер разведки, двухметровый верзила, казался призраком, бесплотной тенью, скользящей сквозь лес и не способной колыхнуть самой тоненькой былинки. Пришлось пройти через ведра пота, неисчислимое множество царапин, растяжений и вывихов, чтобы к девятнадцати годам более-менее научиться понимать лес, сливаясь с ним воедино. И то на испытании я смог подобраться к охотникам только на пятнадцать метров. Хотя для отличного результата достаточно было двадцати, я все равно белой завистью завидовал мастерам. Уж они-то даже кугара могли погладить так, чтобы он до последнего мгновения их не почуял. Что же ожидать от подростка, никогда и не слышавшего о таких тренировках.