Антон Вильгоцкий - Некромант из провинции

В настоящее время в отделе присутствовали всего три журналиста: спортивный обозреватель Константин Поваренко, специалист по культурным мероприятиям Андрей Простецкий, и Герман Вольф, не имевший жесткой привязки к конкретной теме. Впрочем, своя определенная "изюминка" у Вольфа все же была. Но для того, чтобы открыть в свое газете "отдел эзотерических расследований", главный редактор "Ростова сегодня", Владислав Русаков, был слишком прагматичным человеком.

Практически вся женская часть коллектива пятнадцать минут назад удалилась на традиционные чайные посиделки в редакционном кафе. Еще несколько журналистов отправились на задания. Скорее всего, они уже не вернутся сегодня в редакцию — до конца рабочего дня осталось два часа, и особого смысла в том, чтобы сдавать руководству новые статьи, нет. Время для них настанет завтрашним утром.

Мысли троих мужчин, находившихся сейчас в отделе, были, в основном, устремлены именно в завтрашний день. Обмениваясь шутками и прибаутками, Поваренко, Простецкий и Вольф периодически делали пометки и наброски, посвященные тому, чем эта троица будет заниматься во вторник.

Так продолжалось до тех пор, пока дверь отдела не распахнулась, пропуская внутрь внушительную фигуру главного редактора. Журналисты мгновенно убрали с лиц улыбки, вызванные анекдотом, который только что рассказал Константин. С шефом шутки, как правило, были плохи.

— Я вас приветствую, — пробасил Владислав Григорьевич. — Новость слышали? Бертынского избили. Прямо в центре города. Сегодня утром.

Сотрудникам стало ясно — теперь можно расслабиться. Весть о неприятности, случившейся с конкурентом, несомненно привела шефа в благодушное расположение. "Новая областная газета", которую возглавлял Александр Бертынский, выходила хоть и не каждый день, но нишу на рынке городской прессы занимала ту же, что и "Ростов сегодня".

— И кто его приложил? — поинтересовался Поваренко.

— Молодежь буйствует, — шеф присел в одно из свободных кресел. — В общем, там было даже не избиение, а нападение. Одного удара Александру Иосифовичу хватило, чтобы уснуть. Проснувшись, подал заявление в милицию, а уж оттуда информация приплыла ко мне. Теперь Бертынский наверняка устроит пресс-конференцию, чтоб попытаться привлечь внимание к своей газетенке. Андрей, — всегда, вне зависимости от настроения, тяжелый взгляд Русакова остановился на Простецком, — я хочу, чтобы ты написал серию заметок, в которых данный инцидент будет преподан с альтернативной точки зрения. Якобы Алексашка был пьян, упал и ударился головой. Или же начал драку первым — но, опять-таки, потому, что был пьян.

— Владислав Григорьевич, я не смогу, — развел руками журналист. — Завтра с утра в город приезжают Uriah Heep, и я договорился с организаторами концерта об эксклюзиве. Так что, если мы хотим, чтобы послезавтра у нас было горячее интервью суперзвёзд рок-музыки, тему Бертынского лучше поручить кому-нибудь другому. Вот, Драпеко, например, отлично справится с этой задачей.

Светлана Драпеко из отдела новостей имела в редакции "Ростова сегодня" самую дурную репутацию. Подсиживание коллег, доносы, и грязные заказные материалы, которые Светлана выдавала за собственные журналистские расследования — вот каковы были "три кита", на которых зиждилась ее карьера.

— Не сможешь? — нахмурился Русаков. Он очень не любил, когда обстоятельства — пускай даже вполне объективные — шли вразрез с его волей. — Ладно, поговорю об этом с Драпеко. Но смотри, чтоб по Uriah Heep все было идеально. Даю тебе полосу под них.

С одной стороны, шеф сейчас облагодетельствовал Простецкого — ведь премии в редакции начислялись, исходя из объема проделанной за месяц работы. А с другой — поставил в не слишком легкое положение, ибо набрать достаточно материала для громадной офсетной полосы "Ростова сегодня" было проблематично даже после часовой беседы с легендарной британской группой.

Но озадачить Простецкого было не так-то просто. Огромный опыт позволил бы ему выжать половину затребованного объема уже из церемонии приветствия.

— Сделаю, — невозмутимо ответствовал Андрей.

Ни слова больше не говоря, шеф поднялся и направился к выходу из отдела.

— Герман, — сказал он, развернувшись на пороге, — зайди ко мне через десять минут.

— Хорошо, Владислав Григорьевич, — кивнул Вольф, хоть этого, в принципе, и не требовалось — попробовал бы он не зайти…

О том, что ожидает его в кабинете главного, Герман догадывался, а потому на пути туда особо не нервничал. Работа Вольфа в последние года три никаких нареканий не вызывала, и разноса журналист не опасался. Скорее всего, речь пойдет о новом особом задании — связанном с миром сверхъестественного. Говорить на такие темы в присутствии Поваренко и Простецкого Владислав Григорьевич ни за что не стал бы — он дорожил своей репутацией абсолютного агностика.