Антон Вильгоцкий - Некромант из провинции

Повешение, отравление, вскрытие вен — все это вряд ли могло его уничтожить. А будучи размолотым в фарш колесами поезда, живой мертвец Гарик уж точно перестанет существовать.

Очень важно было сделать это до того, как начнется очередной приступ, и уж конечно — прежде чем он окончательно потеряет контроль над собой.

— Похоже, мы начинаем терять нити управления ситуацией, — Горри, сложив пальцы рук в замок, похрустывал суставами. — Может, нам лучше, что называется, "сдать дела"? Рассказать обо всем более опытным Сущностям? Лагвалю, например?

— Ты не забыл о проклятии? — недоуменно взглянул на него Киреев. — Не будь его, я бы первым делом позвонил Лагвалю, а сам и не пырхался даже. Разве что, постарался облегчить Янову участь после ареста.

— Но ведь тебе и не обязательно самому ехать или звонить в штаб, — не унимался черт. — Это могу сделать я.

— Проклятие сработает и в этом случае, — сказал Егор, покачивая в воздухе указательным пальцем. — Но жертвой его по-прежнему буду я. Ты же ведь от меня получил эту информацию.

— А что, если тебе на это время создать условия, исключающие какую-либо опасность? — предложил рогатый. — Например, запереться в подвале?

— Случится землетрясение, — отрезал Егор. — Или же я скончаюсь от внезапного приступа недуга, которым никогда не страдал. С проклятиями не шутят, Горри, тебе ли этого не знать? На помощь магов рассчитывать не стоит. Придется разбираться самостоятельно.

— И какие будут предложения? — поинтересовался Горри. — Лично я не представляю, что можно сделать, кроме как настучать Яну по рогам. Но ты, наверное, этого не захочешь?

— Не захочу, ты прав. Но ситуация такова, что выбора у меня нет. Если дело дойдет до открытого столкновения, я буду вынужден сражаться до конца. Вплоть до гибели одного из нас.

— Но почему? — потрясенно выдохнула Олеся.

— Да, почему? — поддержал ее Горри. — Не проще ли скрутить его и доставить в штаб Ковена, а там…

— А там обо всем рассказать, — закончил фразу Егор. — Не думаю, что если мы поймаем Яна, он согласится снять с меня проклятие. Чем можно ему угрожать? Смертью? Он и так уже подписал себе приговор. Пытками? Грушницкий знает, что я никогда до такого не опущусь. Представляешь, что будет, если мы притащим Яна в штаб, не имея на руках никаких доказательств его вины? Сами же и схлопочем нагоняй за клевету. А Ян заляжет на дно или сбежит из города. Чтобы потом осуществить задуманное в другом месте, с учетом прежних ошибок. Поэтому, — Егор тяжело вздохнул, — убийство Яна Грушницкого больше не является для нас чем-то запретным.

— Представляю, каково тебе сейчас, — сочувственно произнес Горри.

— Не представляешь, дружище, — покачал головой Киреев. — Не представляешь.

Проснувшись, девушка поняла, что лучше б ей этого не делать. Голова болела, гудела и кружилась одновременно. Во рту же будто кошки нагадили. "Интересно, — подумала Алиса, — тот, кто придумал это выражение, основывался на личном опыте, или как?".

Плюс ко всему — легкая боль в промежности и… еще кое-где. Ну, это как раз понятно — все-таки, вчера лишилась всех видов девственности. Но в остальном собственное самочувствие слегка удивляло школьницу. Вроде бы, выпила она накануне не так много, чтобы страдать от столь жестокого похмелья. Вот Гарик — тот наверняка наклюкался до поросячьего визга — с Мюллером по-другому не бывает. Интересно, как они сейчас. А впрочем… совсем это неинтересно.

— Алиса, ты уже встала? — раздался из-за двери голос матери.

"Хм, странно, почему она дома? Или…"

— Время — час дня, — мама подтвердила догадку. — Вставай, пообедаем.

С родителями Алисе, учитывая ее образ жизни, капитально повезло. Отец, ученый-физик, трудившийся в закрытом институте, был настолько погружен в свою науку, что, должно быть, даже не все время помнил о существовании дочери. Мать же старательно закрывала глаза на то, что шестнадцатилетняя девчонка выпивает неизвестно где и с кем, и может порой не прийти домой ночевать. Ей проще было убедить саму себя, что ничего не происходит, нежели пытаться подыскать нужные слова для конструктивного диалога с дочерью.

Вот и сейчас…

— Можно войти? — мать постучала в дверь.

— Да, — негромко произнесла Алиса.

— Здравствуй, дочка. Что-то ты сегодня долго нежишься, — оказавшись внутри, мама первым делом проследовала к окну и открыла форточку. Алиса этого не любила, но сейчас мысленно поблагодарила родительницу — свежий воздух в ее состоянии был как нельзя кстати.