Sandi-Mandi - Фрир. На задворках миров

— Гин, мы победили!!! — теребил его за рукав Свинелло. — Ведь ура?

— Ура, — тихо подтвердил Гин, проводя рукой по лбу, будто смахивая остатки наваждения.

— Ура-а-а-а!!! — завопил Свинелло и побежал по холмам, смешно переваливаясь и размахивая копытцами. — Ужос закончилсо!

Следом за ним, выпрыгивая из травы, кинулись спуны, засони и носковые вонючи.

— Дядя далеко ускакал, наверное. Уже в Монстриловке, скорей всего. А я здесь, на поле боя, до последнего. — Брюквард добрел до обломков шкафа и сел на них, чтобы осмотреть разбитое колено. — И хотя я вроде ничего не сделал, просто катился кубарем, но все равно я чем-то горжусь. Ай!

Очутившаяся рядом свитерная засоня открыла мохнатую пасть и с воинственным рычанием вцепилась ему в палец. Шкафрумской армии было все равно, с кем воевать, лишь бы воевать за Мо. Расправившись с туманскими призраками, шкафные мелкие вояки начали гонять по холмам и без того уставшую фрюблинскую армию, кусая всех за ноги. Многие спуны, жевуны, засони и тюти, не найдя на холмах достойного противника, разбежались по Фриру — в леса, в города и деревни.

— Там, где есть свои плюсы, есть и минусы, — философски изрекла Молли, раскуривая что-то из гардероба сидящего рядом Вурделло. — Обратно в Шкафрум их отправить будет непросто.

— Смотри-ка, Моля, что это?

Вурделло потянулся и поднял с земли затоптанный и грязный клочок вязаной ткани. Это был портрет, в котором угадывались черты Молли, хоть и сильно приукрашенные. Внизу стояла подпись: «С любовью. К. Спун».

— По-моему, это тебе, фея, — Вурделло протянул ей найденный обрывок. — Любовное послание.

Молли повертела портрет в руках, пожала плечами и засунула в карман.

— Я представляю, что бы наш Гуг сказал на все это, — вздохнул Брю.

Ему вдруг представилась картина, как Гугис Мастер сон, склонив голову в шапочке с помпончиком, с умильными слезами на глазах увешивает его, Брюкварда, медалями и орденами.

— Смотрите-ка, вот и Санди, там, на дальнем холме… — заметил Вурделло. — С ней все в порядке, вот радость-то… А кто это с ней рядом идет? Что-то знакомое…

— Моля!!! Какого черта??! — разнесся над холмами зычный вопль Гугиса. — И так было тут народу всякого, а теперь что?? Запихивай их всех обратно в шкаф! Слышишь? Немедленно!!!

Холодный ветер свистел в холмах, будто остужая разгоряченную землю. С неба, уже по-зимнему фиолетового, будто порхающие клочки разорванных книг, слетали снежинки — во Фрире наступил первый день глюкабря.

Гугис снова вступил в должность хозяина Фрира, назначив Гина мэром Бигрина.

После битвы на Бигринских холмах Саша отдала антиургам найденную книгу, которую они немедленно и торжественно уничтожили. Кнайген провел с Гугисом воспитательную работу, в результате которой за сохранность Фрира можно было не опасаться еще, по крайней мере, несколько лет. Как выразился рыжеволосый антиург, Фрир спас от погибели «непобедимый идиотизм», на котором этот мир стоит и стоять будет еще долго.

Призрачный мир кошмаров перестал существовать, и Туманье, как когда-то в прежние времена, снова стало пригодным для жизни местом, только вот туман там отныне лежал по колено и никуда не уходил, даже в солнечные дни. Шишиги сразу решили, что самым лучшим будет играть в такой местности в туманский футбол — масса неожиданностей и острых ощущений, и свинохамы с котомонстрами с восторгом поддержали их, пообещав построить ради этого в Туманье огромный стадион.

Прошло уже две недели с того дня, как закончилась Великая Битва. Победители почти отстроили заново Фрюблин, закопали канавы, вырытые вампирами по границе Бигрина, и даже начали составлять летопись великих фрирских сражений и побед. Писали летопись те самые книжные вампиры-зюкакайи, которым так никто ничего и не сказал об их истинном происхождении. Как ни ругался на них Гин, читая то, что они пишут, но книжные вампиры продолжали отчаянно врать, составляя летописи.

— Ну ладно, катаклизм и столкновение лбами Фуркиса и Свинелло еще можно с натяжкой назвать битвой богов, — возмущался зеленоглазец. — Но то, что туманцы бомбили фрюблинскую стену из пулеметов, это как, извините, понимать? Сражение на холмах с туманской армией мы, оказывается, выиграли сами, потому что бросились на врага под предводительством великого полководца Фуркузова! Про Шкафрум вообще ни слова!

— История любит все переврать, приукрасить, — вздохнул Фрякинс, заглянувший на шум в библиотеку. — Ведь ее пишут для тех, кто будет думать о нас лучше. Вот про Шкирскую передрягу тоже ведь никто правды не написал, а как было на самом деле, уже никто не помнит. Пойдем-ка, друг мой, есть много других важных дел.