Любовь Пушкарева - Утраченный покой

– Нет, ну только если к вечеру у вас останутся силы поиграть со мной…

– Посмотрим.

– Или мне покормить вас, как этой ночью? – с надеждой спросил он.

– Нет, думаю, такой необходимости не будет.

Я потихоньку пичкала волка светло-зеленой силой, его тело знало, что с ней делать – запустились восстанавливающие процессы, начала регенерировать ткань. Медленно, незаметно для обычного зрения, но в vis-диапазоне я видела, что сила скопилась возле ран и потихоньку тает.

Время летело. Шон не захотел уходить – слишком много внимания привлекли бы рваный костюм и кровь, а накладывать гламор на одежду у него не было сил. Он тихонько возился, не отвлекая меня, помылся и, кажется, стирал одежду. Я же впрыскивала силу в моего волка, и с каждой минутой мне все тяжелее становилось удерживать концентрацию. Слишком я устала и истощилась этой ночью, и поэтому тяжело было сосредотачиваться – это как если бы человека не кормили сутки, а потом заставили решать задачи на смекалку.

Поняв, что угроза жизни миновала, я позволила себе отключиться прямо там, сидя на полу возле кресла.

Из беспамятства я вынырнула на зеленом утреннем лугу, роса была холодной и бодрящей, солнечные лучи еще не грели…

«Лиан, радость моя. Солнышко.» Раннее утро вдруг стало поздним, лучики солнца жаркими, а травы запахли.

«И я тебя люблю, матушка».

Не раскрывая глаз, я нащупала его и прижала к себе. Вдруг на нашем лугу оказался хаски с хитрющей мордой, он лежал в травах и поглядывал на нас с сожалением и завистью.

«Ну, иди сюда, чего дичишься» – позвала я. Пес подошел, и его запах смешался с запахом трав, а живое тепло приятно согрело ноги.

В таком странном полусне прошло несколько минут, было хорошо и спокойно, вдруг долетели запахи пряностей с еле уловимой ноткой мускуса. Шон… Но запах трав усилился и отогнал чуждые ароматы

«Лиан – собственник», – мелькнула мысль.

«Да. Не отдам». – Солнце припекало, а луговые травы пахли просто одуряюще. Хаски облизнул нос и чуть отошел от нас, свалившись на бок в дремотной неге.

«Всех отогнал», – без осуждения констатировала я.

«Да».

В какой-то момент я захотела потянуться и проснулась. Рядышком, прижавшись ко мне, сидел дремлющий Лиан, чуть отодвинувшись лежал Тони, он прижимался бедром к моим ногам, и я чувствовала его тепло. Волк спал глубоким восстанавливающим сном, и это было просто прекрасно.

Лиан проснулся и заглянул в глаза

– «Ты все время кого-то лечишь».

Я рассмеялась

– «Белые всё время кого-то лечат, такова их судьба».

– «Ты не жалеешь? Что вынуждена лечить?»

– «Нет. Я лечила людей… до тебя».

– «Это хорошо. Хорошо, что не жалеешь».

В дверях показался Шон, он неслышно подошел к двери и присел на корточки на пороге. Из одежды на нем были только обрезанные ниже коленей брюки, и я могла видеть укусы на икрах и раны на руках.

– Почему ты не входишь? – удивленно спросила я. Инкуб молча кивнул на надувшегося Лиана, я непонимающе посмотрела на флерса, широко раскрывшего крылья, а потом переключилась на vis-зрение. Флерс создал тонкую, похожую на мыльный пузырь сферу из своей силы и перегораживал ею вход в комнату. Шон без проблем мог преодолеть ее, порвать – слишком тонкой и слабой была преграда, но не делал из вежливости и лояльности.

– «Перестань».

Он расстроено дернул носиком, но послушался и схлопнул крылья, а вместе с ними и сферу.

– «Инкубы плохие».

– «Я в курсе».

– «Тогда почему ты его не прогонишь?»

– «А почему я не прогнала тебя, Лиан?»

– «Ты меня прогнала».

– «Прогнала. И ты чуть не умер. Думаешь, Шону будет легче, чем тебе тогда, если я его прогоню?»

Лиан «завис», обдумывая мои слова. Шон тем временем вошел в комнату, осмотрел и ощупал Тони.

– С ним все будет хорошо. Он поправится, – сообщил он. Я и сама это знала, но согласно кивнула.

– «Ты думаешь, он убьет себя, если ты его прогонишь?» – вышел из ступора Лиан.

– «Не знаю. Но ему будет очень-очень плохо».

– Ты убьешь себя, если Пати тебя прогонит? – вдруг спросил Лиан Шона, в упор глядя на него. Мы с инкубом застыли от неожиданности, а потом переглянулись.

– Не знаю, – выдавил Шон.

– Ты можешь навредить ей, – с вызовом произнес флерс.

– Теоретически – да. Практически – нет. Я не сделаю ничего, что навредило бы Пати, – твердо произнес инкуб.

– «До поры до времени», – горько отозвался Лиан и вышел из комнаты. Шон понял, что флерс что-то сказал по ментальной связи, но не понял, что.