Любовь Пушкарева - Утраченный покой

– Багажник, – скомандовал Тони, и Руман послушно открыл и его. Седрик тем временем ковылял к нам, он очень изменился, постарел. Нет, у него не появились седые волосы и морщины – из него ушли силы.

Во мне шевельнулась жалость. Сзади еле слышно вздохнула Эльвиса, и Шон стрельнул в нее рассерженным взглядом – он и Тони ни намека на жалость не испытывали: Седрик получил по заслугам.

Так оно и есть. Я подняла подбородок повыше.

Не доходя пару шагов, он опустился на одно колено, потом, неловко, и на второе. Ники и Венди быстро скрылись в доме, через мгновение и Эльвиса поспешила за ними – только охрана может быть рядом, когда сильный уничижается перед сильнейшим.

Седрик стоял молча, не подымая головы.

– Зачем ты пришел? – заговорила я первой.

– Вымолить прощение, – тихо ответил он.

– Разве Тени все еще терзают тебя?

– Нет. Перестали на четвертый день.

– Тогда чего же ты хочешь, Седрик? – обозлилась я.

Он поднял голову, его глаза затопила боль.

– Пати, я… Ты не представляешь, какой это был соблазн – моя сила в тебе…

– Ты прав! Не представляю! – очень некстати или, наоборот, вовремя вспомнилось, что он отправил Шона к вампам в надежде, что те расправятся с ним. Ублюдок.

– Я очень рад за тебя, – тихо произнес он.

– Да?

– Рад, что ты смогла стать прежней.

– Я не стала прежней, Седрик, – я сделала к нему шаг, и Кения шагнул вместе со мной. Он увидел фамилиара, и его глаза расширились.

– Встань и уйди, – скомандовала я.

Он встал.

– Меня прислал Фрешит, – произнес он. – Просит тебя вернуться в город и присутствовать на совете сегодня вечером. Он хочет объявить о смене правления.

– Что это значит?

– Что правим мы трое. Ты, Фрешит и я. Мелкие текущие дела мы решаем без тебя, а суд вершим только втроем.

– Понятно, – я развернулась, чтобы вернуться в дом.

– Пати…

– Что?

– У меня есть надежда? Надежда, что когда-нибудь ты сможешь смотреть на меня… без отвращения?

– Не знаю, Седрик, – честно ответила я.

Мы съездили в город лишь на вечер, утром вернувшись опять в поместье. На совете divinitas и оборотни приняли известие о нашем триумвирате насторожено, но скорее с надеждой, чем со скепсисом. И хоть Кения вел себя очень тихо и все время сидел под моим креслом, прячась за ноги, все заметили, что у белого универсала появился черный фамилиар, и ломали головы, к чему бы это. Седрик на Совете выглядел получше, чем утром, но опять же, скрыть то, что он пострадал и разделение власти не было добровольным, не удалось.

В общем, тем для разговоров и размышлений теперь у наших подданных предостаточно.

Наконец мучительный месяц истек, Тони вновь превратился в огромного косматого пса и радостно гонял престарелого Стивенсона, мощного серебристо-серого волка, по близлежащим лесам. Они оба оставались в полном рассудке, и можно было не бояться, что наутро нам придется возиться с двумя раненными или избавляться от трупа.

Боль в пальцах начала стихать и на третий день, кажется, прошла совсем, но я к ней так привыкла, что не сразу в это поверила.

Венди за этот месяц прикипела душой к тройке флерсов. Бедняжка чувствовала себя одинокой, ведь все разбились по парам, а веселая троица не давала ей скучать и все время вольно или невольно подпитывала.

Зеленая пара беженцев, помимо готовки и уборки, присматривала за Ландышами, и они тоже нашли общий язык. Весенний Оук был не настолько бел, чтобы будить «жажду», а осенняя Райм не настолько черна, чтобы приносить вред – идеальный баланс для несчастных калек. Радовало, что теперь есть на кого их оставить, и не надо снова тащить в город, где им намного хуже, чем здесь, на сильной земле. Я не забуду о них, не выброшу из головы, я буду искать разгадку этой головоломки, теперь это задача номер один.

После полнолуния мы засобирались в город. Венди предпочла остаться в поместье, присматривать за всеми и учиться работать с силой флерсов.

А нам по возвращению предстояла куча самых разных обыденных дел. Мне – разбираться с заброшенными делами ресторана, всем остальным – искать жилье на Манхеттене, поближе к моему дому. Мы семья и должны быть вместе, но в моей квартире всем сразу не разместиться. Лиан и Пижма вернулись с нами, и Кисс, к тайному горю Тони, тоже. Но меня не покидает надежда, что в квартире она станет более ленивой и успокоится.

А еще я не стала тянуть с отдачей долга и заказала самые лучшие и редкие сорта кофе. Погожим, но слегка прохладным утром осеннего дня Шон отвез меня в Бруклин.