Владимировна - Славянский шкаф, или Малахитовые часы

В этот момент над ним закружил черный вертолет. Голос, усиленный микрофоном, приказывал Родиону подняться на борт вертолета. Вертолет опустился на крышу небоскреба. К Родиону подбежал его тренер и попытался словами воздействовать на своего подопечного хоккеиста.

— Родион, все в порядке! Тебя никто ни в чем не обвиняет! Некто хотел занять твое место в сборной команде и довел тебя до бешенства. Он подточил твою клюшку, а потом ловко замазал слабое место. Да, он именитый хоккеист, но его время в прошлом. Ты — наше будущее и наша надежда!

Родион, медленно отталкиваясь руками, стал отползать задом от края здания. Но в этот момент над ним оказалась еще одна птица. Ее огромные черные крылья отбросили тренера к вертолету. Нечто оранжевое склонилось над Родионом. Красный клюв схватил хоккеиста за жилет и оттащил его от края вселенной. Еще пару секунд и кондор во всей своей красе поднял Родиона над крышей. Родион парил над небоскребом, ощущая всю прелесть розоватых лап птицы.

Кондора только накануне выпустили на волю, но гордую птицу тянуло в город. Он воспринимал здания, как горы. Люди для него были потенциальной падалью, и их было много. От человека, сидящего на крае крыше, веяло вечностью, его жизнь висела на волоске, он уже был падалью, значит, он был потенциальной пищей. Кондор воспринял черный вертолет, как соперника и решил отобрать у него свою пищу, что он и сделал.

Родион нервно схватился за кольца на лапах птицы, чтобы не уйти в свободный полет между гигантскими зданиями. У него не было страха, он прошел это чувство, сидя на краю крыши. Азарт, — вот, что владело им в полной мере! Он летел! А тренер остался ни с чем. Пусть теперь тренирует Демьяна. Жизнь была прекрасна. Кондор почувствовал хватку жертвы, скосил на человека красные глаза и полетел над океанским побережьем. У кондора на примете было одно место, где никто не помешал бы ему съесть свою жертву.

Вертолет закружил над кондором. Но птица, сложив крылья, практически нырнула в золотистые листья кленов. Родион почувствовал, что когти его разжали, и он сам отпустил кольца на лапах. Молодой человек приземлился на свежее опавшие листья клена и с восхищением осмотрел диковинную птицу. Кондор сел на ближнюю скамейку и безвинно взирал на человека. Они друг другу понравились. Где-то верху кричал тренер в мегафон, но это никого не волновало. Родион подошел к кондору, погладил черное оперение и почувствовал в нем родственную душу. Оставалось придумать, как им жить дальше. Почему-то Родион ощутил в кондоре неуверенность, словно он был первый день на свободе.

Решение пришло мгновенно, и показалось нелепым. Где жить хоккеисту с кондором? Конечно на льду! Родион привык носить на себе вес хоккейной формы. Кондор весил не меньше. Он погладил птицу, и почувствовал, что его погладили в ответ. Цирк на льду! Если из него не получился выдающийся хоккеист, то из него вполне получится ледовый циркач с живыми крыльями кондора на плечах. Кондор распахнул свои трех метровые крылья, показывая белые полосы. Дух у Родиона перехватило от такой красоты. Мы сработаемся, — подумал он. И кондор обнял его огромными крыльями в знак согласия. Между ними возникла взаимосвязь, еще неосознанная, трепетная, но она нарастала и крепла с каждой минутой. Не успел Родион помечтать о выступлениях с кондором, как огромная птица взмахнула крыльями и улетела.

Родион проснулся. Поэтому он действительно просмотрел страницы Ивины в Интернете в полной растерянности. И почему он с ними не вернулся на Родину?

Он вспомнил сон, и подумал, что неплохо бы устроить сказку для Ивины или Ивины. И поехал. Полетел на Родину, к березам.

На рабочем столе Ивины стояли три компьютера и одна клавиатура, с дополнительными кнопками 1, 2, 3, - при нажатии на которые она попадал в нужный компьютер. Примитивно? А куда проще или сложнее? Когда Ивина смотрела на горные пейзажи, которые сфотографировала Ивина, все думала, что она легко опишет то, что видела ее дочь. Но мозг проглотил новинки, а отдавать не спешил, и правильно делал. Так, что не обессудьте, остаются фото и эти пейзажи.

Цивилизация в городе на Малахите была на высоте, но человечество оставалось человечеством, среди него нет — нет, да и появлялись люди с отрицательным характером. Наблюдение за населением города на Малахите было ненавязчивым, но постоянным. Дома людей не просматривались и не прослушивались, но пороги домов находились под качественным наблюдением. Все, что происходило на улицах города, было под неусыпным взором камер слежения. Население к вниманию камер привыкло с рождения, и объективы камер их не тревожили.