Оливер Джонсон - Светоносец (сборник)

Жрец стоял на мосту, на шаг впереди, в его левой руке тихонько светился Жезл. Алебарда Фарана, все еще направленная ему в спину, держала Уртреда на расстоянии вытянутой руки. Фаран рискнул и опять взглянул вниз. Ноги тонули в колеблющемся слое тумана, покрывавшем поверхность моста и струившимся с него вниз, в Бездну.

Голова Фарана закружилась, и он опять взглянул вверх. Мост простирался вперед, очень далеко, а на конце стояло многоярусное здание, опиравшееся на серые подпорки, поднимавшиеся из тумана; его стены нависали над бесконечных пространством, сотни остроконечных башенок окружали гигантский шпиль. Серый Дворец в Тенях, в котором раньше жил Лорд Исс.

Фаран обернулся. Мост шел назад около мили, затем резко заканчивался, туман наплывал на гладкое унылое плато, которое смешивалось с жемчужным горизонтом; невообразимо далеко, но все-таки видно. Имя плато возникло в его сознание, похожее на глухой звон колокольчика, прошедшего через густой туман. Серые Равнины.

Воздух наполняло странное жужжание. Поначалу Фаран решил, что это вполне приятный звук и на какой-то момент отдался во власть воспоминаний. Он вспомнил, как двести лет назад сидел на террасе своего особняка в Тире Ганде, был сладкий полдень, ряды маленьких белых и голубых цветов росли на покрытом мхом балконе. И вот тогда он услышал жужжание, очень похожее на это, жужжание существа, чьи крылья били так быстро, что казались невидимыми, и наблюдатель должен был поверить, что пока хоботок выпивал нектар из цветов, синее тельце крошечного создания держалось в воздухе само по себе, без их помощи.

На мгновение он забыл, где находился, забыл все: мост, Серый Дворец, даже жреца.

Но потом сознание вернулось: здесь не было ни птиц, ни насекомых, не было и далекого полдня. В этом проклятом месте нет ни счастья, ни удовольствия. А жужжание — это вопят призраки, которые летят на мост в поисках пути в Мир Смертных.

Фаран опять повернулся к Уртреду. Какое-то время они молча глядели друг на друга. Потом жрец перевел взгляд на бездонную пропасть, как если бы собирался сбросить его туда. Фаран тряхнул своей алебардой, заставив Уртреда сделать шаг назад, в сторону Серого Дворца. Какое-то мгновение жрец качался, потом снова восстановил равновесие.

— Вперед, — проворчал Фаран.

Уртред посмотрел вниз, на слой туман, скрывавший мост, потом на их такую далекую цель. Потом повернулся и пошел вперед, не глядя ни влево ни вправо.

Фаран пошел следом, нащупывая кончиками сапог край моста, но не находя его. Черные глубины Бездны слева и справа манили взгляд, приглашая соскользнуть вниз, попасть наконец туда, откуда никакая душа не сможет вернуться обратно.

Он тряхнул головой, отрывая себя от смертельных страхов, и опять погнал Уртреда вперед. Внизу плавало безграничное серое облако, а они карабкались по изгибу моста вверх, похожие на скалолазов на крутом склоне горы, ноги тонули в туманной пене. Они могли идти дни, часы или минуты, время здесь ничего не значило.

Тем не менее, после того, как прошло неизвестно сколько времени, они увидели фигуру, приближающуюся к ним, темное пятно на сером колеблющемся тумане моста. Вскоре они разглядели ее во всех подробностях. Сгорбленные плечи когда-то высокого человека, низко повешенная изящная белокурая голова, потрепанные доспехи Легиона Огня. Оба живых остановились и ждали, пока призрак подойдет к ним. Он остановился в нескольких шагах от них и поднял голову. Они увидели, что половина головы разбита, совсем свежая рана, протянувшаяся от правого глаза до подбородка, глаза нет, кровь льется на плащ и дождем падает в туман под ногами.

— Двойник, — прошипел Фаран, отступая назад и направляя алебарду на страшную фигуру.

Призрак как будто услышал его и тряхнул головой с такой силой, что капли крови окрасили туман перед ним в розовый цвет. Он заговорил, еле слышным шепотом.

— Нет, Фаран Гатон, это я, настоящий Джайал. И я иду по мосту вздохов, который объединяет Тени и Мир Смертных. — Он еле заметно шевельнул рукой. — Я уже шел здесь, когда Манихей коснулся меня Жезлом и вернул обратно в то, что глупые люди называют жизнью, а для меня было пыткой.

— Здесь я в первый раз увидел брата, он летел ко мне навстречу так же быстро, как я к нему, здесь наши души соединились, а потом разделились, опять. А потом мы полетели, разными путями, в изменившиеся тела. Сейчас все возвращается обратно. Мое тело гниет там, где оно должно было умереть семь лет назад: на поле Тралла, вместе с костями моих товарищей. А Двойник лежит вон там, в Сером Дворце. Чума убила его, как я и хотел. Смерть освободила меня. Освободила и от тебя, и от проклятия.