Джон Райт - Хроники Эвернесса

– Красный рыцарь напал на меня первым! – возмутился юноша. – В смысле, нет. Я не убивал никаких… гм… фей.

– Тебе повезло!

– Нужды не было. У Азраила уже имелась бутылка крови и мозговой жидкости от…

– Пожалуйста. Выразить не могу, как мне не хочется слышать окончания этой фразы.

– Ладно. Основатель сказал мне, что он вымачивал плащ в крови достаточно долго и если я его надену…

– Круто. Ты полностью закутываешься в окровавленный плащ.

– Но ради доброго дела! Ну, типа того. Я думал, что спасаю трех королев Виндьямара!

– Он велел тебе напялить эту кровавую штуку и спрыгнуть с края мира. И ты поверил ему.

– Дедушка тоже волшебник! Мы все волшебники.

– И если бы дедушка велел тебе утереть лицо кровавой простыней и спрыгнуть с края мира, ты бы тоже послушался?

– Я всегда дедушку слушаюсь! Ну, как правило. Там была чрезвычайная ситуация, и мне надо было показать ему, что я знаю, что делаю, и…

– На самом деле? – весело спросила Венди.

– Что «на самом деле»?

– Ты знал, что делаешь?

– Ну, нет… Но основатель мне помогал.

Венди оставила эту реплику без комментария, хотя поджала алые губки с выражением девчачьего скептицизма. Она подалась вперед, приподняла подбородок, дабы иметь возможность взглянуть на своего призрачного посетителя снизу вверх сквозь путаницу черных кудрей, и вздернула бровь.

Под ее испытующим взглядом Гален повертел свое сияющее копье, пожал плечами и произнес:

– Ну, может, идея была и не самая хорошая, но иногда приходится действовать на удачу и прыгать.

– Ты прыгнул?

– Прыгнул.

Гален падал сквозь незнакомые небеса и звездные системы, мимо проносились все знаки зодиака, а земные скалы слились в неясное пятно высоко за спиной. Час за часом, стремительно падая вниз, он наблюдал, как рассыпанные по бокам и под ногами созвездия становятся все четче, наполняются глубиной и оттенками за счет невидимых с родной планеты звезд: Рак теперь выглядел крабом с ногами и клешнями и похожими на хлысты усами; ясно различались мерцающие звездным светом борода и суровые глаза Ориона-охотника; Большой Пес оказался волкодавом, поджарым и рычащим, а Малый Пес – веселым колли.

Однако вскоре даже зимние созвездия остались позади, и Гален очутился среди неведомых людям светил, где разворачивались картины странные, словно не поддающиеся расшифровке иероглифы на древних ацтекских пирамидах. Здесь были задумчивые фигуры в капюшонах, проекции заляпанных комками грязи зиккуратов и развалин, морские чудовища со множеством щупалец, паукообразные твари, насекомые королевы, пожирающие своих возлюбленных, сциллоногие матриархи с отверстым лоном и кровавым последом, пожираемым их собственным чудовищным потомством.

Гален защелкнул застежки тюленьей шкуры, и его ноги мгновенно стали сильными плавниками, а руки – лапами. Потом он дернул носом и увидел качающиеся перед глазами длинные вибриссы.

Он в восторге принялся бултыхаться и плескаться в окружающем океане ночи, который каким-то образом сделался темным и соленым, иссеченным несущимися наперерез друг другу волнами. Он обнаружил, что может теперь скакать, нырять и мчаться сквозь пенящуюся воду с головокружительной скоростью.

Некоторое время он потренировался, стремясь усовершенствовать свою маскировку, и испытал звериную радость и детский восторг от новообретенного умения плавать.

Как можно находиться в океане и при этом по-прежнему падать, словно кругом воздух, он так и не понял, но принял данное противоречие с логикой сновидца.

А моря вокруг него по мере падения истончались. И вот уже внизу остались только одно или два созвездия, а за ними темнота, где проплывали неясные огромные формы и грузно ворочались чудовищные необъятные твари.

Слева Гален снова увидел серые крутые лики земных скал и у их подножия на маленькой полоске земли, прежде чем оборваться в беззвездную тьму безымянных океанов нижнего неба, – берег, где швартовались высокие корабли.

Он изо всех сил поплыл туда, разгребая тугие волны. Перед ним высокими утесами вставали корни земли. По обе стороны покоились на якоре флотилии черных кораблей, ряды широких черных парусов, убранных на время стоянки. Дюны под его тюленьим брюхом состояли из бледно-желтого песка, перемешанного с острыми осколками костей, россыпью зубов, там и сям виднелись фрагменты кисти или скалилась округлость черепа. В сумраке казалось, будто кости сложены в кучки и выстроены ветром в ряды, а между ними залегли глубокие темные тени.