Джон Райт - Хроники Эвернесса

Прибывший прогремел:

– Стой! Я воин зари. Это место – запретное как для смертных, всю жизнь не ведающих о кипящей вокруг войне, так и для слуг тьмы. Все, кто похоронен здесь, пытались пройти мимо меня.

И он повел мечом налево и направо. Насколько хватало глаз, могильные камни и памятники украшала надпись: «Убит на заре».

– Мы служим одному делу! – выкрикнул Гален. – Ибо я подданный Келебрадона, цитадели Света, и провел всю жизнь у нее на службе.

– Подданный? Подданные повинуются. Ступай назад. Ты не пройдешь.

– Мой мир в опасности, и только Азраил знает причину этого. Я приказываю тебе отойти и пропустить меня!

– Знаешь ли ты какое-нибудь имя или слова, чтобы приказывать мне? Если не знаешь, ты не властен пройти мимо меня, какие бы причины ни выдумал. Уходи, или я ударю тебя!

Дедушка наверняка знал нужные слова, но Галена им еще не обучили. Он был один.

– Ха! Ударишь меня? Меня?! Я один из стражей Эвернесса! Я владею силами, о каких ты и не догадываешься, малый дух! Я побеждал и худшие сны, чем ты!

Гален почувствовал, как от гнева и гордости покраснело лицо, а конечности задрожали от прилива энергии.

Без дальнейших препирательств красный рыцарь вонзил шпоры в бока своего чалого и, вращая дымящийся меч большими кругами над головой, устремился на дерзкого, словно намеревался затоптать его.

Но Гален наставил копье на противника и выкрикнул:

– Именем, данным Адамом прародителю вашей расы, – Уинрохим, Рохир, Эквус, Гиппос! Повелеваю, замри!

И конь остановился, споткнувшись, словно налетел на невидимую стену. Красный рыцарь был выброшен из седла головой вперед и рухнул кучей, но поднялся на одно колено, вскинув красный меч.

– Подлость! Какая низость! – воскликнул рыцарь. – Ты станешь сражаться копьем со мной, у которого нет равного оружия, а только меч в руке? Пощади меня лишь настолько, чтобы я мог подняться на ноги!

– Где были эти рыцарственные разговоры, когда ты собирался топтать меня конем?! – крикнул Гален. И провел длинный выпад копьем, одной рукой направляя удар, а другой усиливая его мощь, как учили.

Красный рыцарь, вставая на ноги, отбил первый и второй натиск своим дымящимся клинком, но он не мог перейти в контратаку, так как длина копья делала противника недосягаемым.

Воин зари широкими шагами двинулся вперед, коротко и часто взмахивая мечом, а Гален стремительно колол копьем. Искры от меча падали на щепки и осколки, стесанные клинком с древка копья, но пламя еще не возгорелось. Юноша был вынужден отступать все дальше, чтобы сохранять преимущество дистанции, но отступать бесконечно он не мог, ибо за спиной по-прежнему дымились кладбищенские камни.

Гален бил вправо, и красный рыцарь парировал мечом; бил влево, и рыцарский щит отбивал удары.

В ярости и нетерпении юный маг воззвал:

– Экскалибур! Галатин! Бальмунг! Нотханг! Я призываю проклятие четырех королей мечей на противостоящий мне клинок!

Меч красного рыцаря с громоподобным треском разлетелся вдребезги прямо у него в перчатке. Пока обломки сыпались с разбитой рукояти, Гален пробил защиту рыцаря справа и поразил его в горло.

Воротник рыцарских лат лопнул, сияющий наконечник Галенова копья пронзил кольчужный капюшон. У воина хлынула горлом кровь, и он рухнул ничком.

– Трусливый и подлый удар, недостойный рыцаря! Знай же, что я – сын стража Тириона. Мой род восходит к Юдхиштхире, справедливейшему из людей, сыну космического закона. Я призываю этот закон исполнить мое предсмертное проклятие, которое не коснулось бы тебя, поведи ты себя благородно: ты поплатишься жизнью еще до заката этого дня!

Но голос исходил не из тела красного рыцаря, неподвижно распростертого лицом вниз в расползающейся луже крови, но из точки в воздухе над ним.

Гален стоял над трупом, промокая лицо ламбрекеном.

– Я не убоюсь твоего проклятия, призрак, ибо мне ведомо искусство изгнания теней…

Но голос его прозвучал менее уверенно, чем ему бы хотелось.

Он выполнил ритуалы упокоения призрака: вылил вино, положил в рот трупу нужную травку, монеты на глаза и завалил тело большими камнями, дабы ограничить его передвижения. На кладбище хватало камней, разбитых крестов, фрагментов чаш и прочего, подходящего для этой цели.

Уже прошла половина утра, и Гален различал вдалеке облаченных в тончайший шелк жителей Тириона, высыпавших на улицы в широкополых шляпах, с зонтами от солнца в руках.

К полудню солнце съежилось, уйдя далеко на запад, и теперь плыло маленьким мутным пятнышком среди нагромождения облаков. Гален проехал через внешние пригороды и добрался до городских ворот.