Вениамин Шехтман - Мэджик юзеры

— Мне забрать твою руку?

— Не-не, он привыкнет.

Гладкие выпуклые бока и спина этого вовсе не сулили, но лететь на поросенке оказалось необычайно удобно. Наложенные на него заклятия как-бы приклеивали седока, избавляя его от опасности свалиться. А широкие уши и задранный вверх пятачок, предохраняли от встречного ветра. Если не форсить и не лететь горделиво выпрямившись. Конечно, для Леры поросенок был маловат, но она не обращала на это внимания.

Достав из-за пазухи шерстяной мешочек, Лера вытащила из него синюю нитку и мешочек обернулся вязаной полоской, вроде шарфа. Повязав "вроде шарфом" лицо и надвинув его на глаза, Лера увидела все вокруг совсем иначе, нежели раньше. Большинство цветов ушло, уступив место зеленому и красному. В небе, ясно стали видны золотистые блестящие полосы. Такой след оставляли за собой деревянные насекомые. Все они делали далеко в небе петлю, что означало, что никто подходящий под описание не встретился и шмели и осы возвращались к хозяйке. Кроме двух. Присмотревшись к одной из полос, Лера надавила "шарфом" на глаза и увидела мир глазами деревянной пчелы. Та преследовала крупного летучего червя. Лера переключилась на второй след.

Деревянный шмель, держась в отдалении, летел тем же курсом, что и человек на ракете. Или штуковине очень похожей на ракету. Спереди блестящая сигара с короткими крылышками, сзади огонь, вполне себе ракета. Ракетный всадник не оглядывался, прижимаясь щекой к серебристому металлу своего транспортного средства. Насколько было видно шмелю, а с ним и Лере, человек был в меру упитан, одет в меха и шикарно черноус. На поясе у усача висел толстый костяной жезл с темным набалдашником.

Следуя по оставленной шмелем золотистой путеводной дорожке, Лера перевела поросенка на форсаж, от чего тот задрожал и в его глиняном нутре что-то завыло. Однако, угнаться за черноусым не удалось. Даже сократить расстояние настолько, чтобы увидеть его своими, а не шмелиными глазами не получилось.

Посреди леса, пользующегося весьма недоброй репутацией (о чем Лера, впрочем, не знала, а если бы и знала, то наплевала бы на это знание) ракета прекратила изрыгать пламя и словно рухнула в чащу. Шмель потерял ее из виду, не успев вовремя нырнуть в сплетение зеленых веток и остался кружить на том месте, где видел ее в последний раз. Подлетев туда же, Лера пустила шмеля в восстановленный вязаный мешочек, где он и замер среди своих собратьев вернувшихся раньше него.

Из осторожности, Лера не стала ломиться через ветки, достала из кошелька щепотку мелких кристалликов, похожих на грязную соль и "посолила" лес под собой. Удивительным образом, там куда попадали кристаллики, ветви и листья исчезали. Они появлялись снова, на других деревьях, мгновенно прирастая, но в густом лесу вряд ли бы кто-нибудь это заметил.

Поросенок медленно опустился между оголенных стволов и почти уже коснулся земли, когда одно из Лериных колец пискнуло и замигало. Лера остановила поросенка и, перегнувшись, внимательно посмотрела вниз. Ничего не обнаружив она принудила поросенка медленно пролететь немного вперед и когда кольцо перестало подавать сигналы тревоги, позволила ему опуститься на поросшую поганками и копытнем землю.

Зря. Кольцо немного просчиталось. Ловушка сработала, выбросив фонтан синего огня. Будучи далеко от эпицентра, Лера не пострадала, но деревьям вблизи огненного гейзера пришлось худо. Очищенная Лерой от ветвей елка, вспыхнула и сразу же обуглившись, повалилась. То же произошло со второй, третьей и, с четвертой, которая по несчастливой случайности рухнула прямо на Леру. Та увернулась от падающего ствола, да и возникший вокруг нее при приближении гигантской головешки дрожащий синий ореол (спасибо шнурку на запястье) не дал бы орясине нанести Лере вред, но вот поросенок оказался беззащитен против центнера древесного угля, упавшего с изрядной высоты. Глиняная спинка раскололась, разлетелась черепками. А сразу за ней и глиняное брюшко.

С огорчением удостоверившись в том, что на остатках поросенка далеко не уедешь, Лера признательно потерла глиняный пятачок и пустилась в пеший путь.

Куда идти, стало ясно сразу же. На влажной лесной почве, легко считались бы и следы ног, ну а уж след от ракеты, которую тянут волоком, виден был сразу же. И все-таки, для гарантии, Лера сняла и снова надела, уже задом наперед, одно из колец. Землю словно присыпали серым пеплом, на котором яркими пятнами выделялись отпечатки ног человека. Так же хорошо стали различаться и следы всякого лесного зверья, от бурозубки до кабанки, как называли расплодившуюся и вытеснившую прежнего кабана, его несколько уменьшенную, но куда более смышленую и, преимущественно хищную разновидность. Кабанкой ее звали потому, что почти никто не видел ее хряка, встречали всегда свиноматку и, как правило с выводком мелких, злых, но симпатичных поросят. Их следы напомнили Лере об утере транспорта и она с неудовольствием тряхнула головой. Но главное, человеческий след был один и она пошла по нему.