Бернхард Хеннен - Вторжение драконов. Последняя битва

Вместо того чтобы атаковать, бог-кузнец схватил своего раненого пса и потащил его прочь от эльфийки. При этом он поглаживал его по голове, словно живое существо из плота; и кроки. Из пасти бестии капало что-то темное.

Два других пса осторожно ходили перед ней взад-вперед, не отводя взгляда от клинка, словно были достаточно разумны, чтобы опасаться драконьей стали.

Что-то капнуло на щеку Ливианны, но, уже поднимая голову, она поняла, что допустила ошибку. Сверху на нее обрушился Пернатый.

Драконница упала на колени, подняв меч, чтобы вонзить его в тело девантара.

Стоило ей поменять положение меча, как обе собаки атаковали.

Эльфийка попыталась увернуться, но одна из металлических собак ударила ее головой в живот. Завалившись на бок, она увидела над собой хлопающие крылья. На этот раз это был не Пернатый, а сама Ишта. Тулой конец копья обрушился на нее и нанес удар в солнечное сплетение.

Жгучая боль пронзила все тело, и одновременно силы оставили Ливианну. Руки обмякли. Кузнец наступил ей на запястье. Меч выпал из ослабевших пальцев.

— Никогда больше ты не убьешь ни одного из моих творений, — в его голосе слышалось затравленное поскуливание. Он снова наступил ей на запястье. Ливианна почувствовала, как хрустнули кости, новая боль пронзила все тело.

Практически теряя сознание, не в силах сопротивляться, драконница почувствовала, что ее подняли. В глазах почернело, пока звонкая пощечина не привела ее в чувство. Рот наполнился кро т вью. Руки болели. Ее поставили, запястья сковали наручниками. Она висела на канате в комнате с настолько низким сводом, что она могла бы достать до него, если бы вытянула руку.

— Ты знаешь, где находишься? — поинтересовалась Ишта.

Перед глазами у Ливианны все еще плясали искорки. Заморгав, она огляделась по сторонам. Под ней было что-то зеркальное. В воздухе витал странный запах. Теперь она узнала каменную ванну, находившуюся в последней из потайных комнат.

— Мой пернатый брат пожелал, чтобы ты разделила судьбу Ияли. Вот только предпосылки получились разные. Если Ияли хотела, чтобы тайны Анату остались скрыты навеки, то теперь мы хотим, чтобы ты ничего-и никому не рассказала.

Ливианна судорожно сглотнула. Рот все больше наполнялся кровью.

— Боюсь, мой брат очень рассердился. Глупо было отрезать один из его когтей.

Эльфийка повернула голову. Пернатый держал канат, на котором она висела. Он принял человеческий облик, сохранив лишь голову орла. Левая нога кровоточила — у него не хватало одного из пальцев.

— Надо было тебе соглашаться на наше предложение тогда, во дворе. Ты еще очень пожалеешь, что не выбрала быструю и безболезненную смерть, — в голосе Ипггы сквозило почти сочувствие. —Я прошу прощения за то, что он с тобой сделает. Ты хорошо сражалась, эльфийка. Я буду помнить тебя. А теперь прости, я уйду, подобные ужасы меня не прельщают. Я не хочу видеть этого, хочу запомнить тебя в облике гордой воительницы, которой ты была.

Ливианна хотела что-то ответить, но смогла произнести лишь неразборчивые звуки. Изо рта полилась кровь, и тут она все поняла: язык! Они вырвали ей язык!

Ишта заметила ее полный ужаса взгляд.

— Это сделал мой брат. Он опасался, что ты произнесешь слово силы, что будешь пытаться сражаться даже сейчас или попытаешься сплести заклинание, которое сделает тебя нечувствительной к боли. Как он сказал? Твои крики станут бальзамом на его рану, — девантар цинично усмехнулась. — Что ж, он не великий поэт. И боюсь, он не подумал о том, что твои крики без языка будут звучать очень странно.

Канат, на котором она висела, дрогнул, и ступни Ливианны погрузились в кислоту. Послышалось шипение. На глаза эльфийки выступили слезы. Она выгнулась дугой от ужасающей боли.

«Нет, я не стану кричать», — мысленно поклялась она себе. Что ж, хотя бы это право остается за ней.

— Желаю тебе поскорее распрощаться с терпением, — произнесла Ишта. И с этими словами богиня вышла из комнаты.

Канат снова дрогнул, и Ливианна погрузилась в кислоту по лодыжки. Сквозь пелену слез она увидела, как по наполненной кислотой ванне текут темные струйки ее крови.

Эпилог

Золотой шел по широкой лужайке, направляясь к Белому чертогу. Бабочки павлиний глаз порхали у него перед глазами, направляясь к далеким цветам. Под ногами Золотого шелестела последняя осенняя листва. Старый дракон был потрясен, с какой скоростью природа восторжествовала над зданием школы. Рядом с окнами по покрашенным белой краской стенам бежали темные трещины. В крыше уже образовалось две дыры, а дальний край западного крыла зарос плющом.