Бернхард Хеннен: Вторжение драконов. Последняя битва

Бидайн стояла на отвесной меловой скале и смотрела вниз, на море. На темной его глади сверкала волшебная серебристая паутинка линий, нарисованных дорожками лунного света. Далеко на востоке на фоне горизонта виднелся силуэт парусника. Ночной бриз трепал тончайшее просторное платье без рукавов, ласкал ее стареющую кожу. Как же быстро утратила она свою эластичность! Бидайн надеялась, что сможет прожить с этой человеческой кожей хотя бы несколько лет. Но эта надежда разбилась, как и все остальные. Вскоре придется что-то предпринять... Кого же ей убить? Одну из девочек, которых доверил ей Шанадин?

Волна с грохотом ударилась о подножие утеса. Эльфийка снова поглядела вниз, на пузырящуюся пену, белые пальцы которой цеплялись за скалы костяного цвета. Может быть, стоит покончить со своим бренным существованием? Она драконница, но вот уже столько лун она ничего не слышала о драконе, которому посвятила жизнь. Ходили слухи о грядущей войне. Говорили, будто отовсюду собирают детей альвов, чтобы отправить их сражаться в Нангог. Но сюда, в Уттику, вербовщики еще не приходили.

Правда ли, что бои будут идти в Запретном мире? Почему же тогда Золотой не посыпает за ней? Она с презрением поглядела на свои руки. Даже в свете луны видна была паутинка тонких морщин. Может быть, причина в этом? Может быть, ему она тоже противна?

Иногда Бидайн казалось, что она чувствует прилипший к ней могильный запах. Она мылась два раза в день. Пользовалась дорогим мылом с ароматом розового масла, но запах возвращался снова и снова. Запах разложения... Как знать, существует ли он лишь в ее напряженном воображении? Может быть, от отвращения к самой себе она придумала его? Другие тоже чувствуют этот запах?

Бидайн знала, что о ней говорят. Судачат о странной старой деве, которую Шанадин взял в свой дом. Эльфийка снова поглядела на пенящиеся волны. Бездна манила ее. Всего два шага и все — сомнение, отвращение — будут позади. Она подарит свободу своей душе и возродится в новом, безупречном теле. Бидайн сделала шаг к бездне. За ее спиной, на лужайке на склоне горы смолкло пение сверчков. Ветер стих. Даже шорох прибоя стал тише, словно природа затаила дыхание. А потом эльфийка услышала голоса и грубый гортанный смех.

Бидайн отвернулась от пропасти. По узкой утоптанной тропке поднимались три фавна. Лоснящийся мех на их козлиных ногах блестел в лунном свете. Одеты они были лишь в грязные набедренные повязки, а их волосатые торсы были обнажены. На лбу росли маленькие загнутые назад рога. Тот, что шел в середине, опирался на колье. Двуполые существа, плод больного воображения Кузнеца плоти, они всегда вызывали у драконницы особо сильное отвращение.

– Ты стоишь слишком близко к обрыву, красавица! — крикнул ей тот, что с копьем. — Иди поближе к нам...

Оба его товарища расхохотались блеющим смехом, словно их друг только что сочинил лучшую шутку за весь вечер.

— Я хотела бы побыть одна, — произнесла она подобострастным тоном, который привыкла использовать в своей роли няни. Потупилась. — И хочу вежливо попросить вас уважить мое желание и уйти.

– Не нужно бояться нас, — заявил фавн, стоявший слева от копьеносца, поднял бурдюк с вином и встряхнул его. – Мы здесь для того, чтобы поразвлечься. И ты сможешь развлечься тоже, это я тебе обещаю. Но для начала тебе стоит знать, кто пришел.

Снова зазвучал блеющий смех, словно козлоногий придумал еще одну отличную шутку про нее.

– Ноннос у нас поэт, — заявил, отфыркиваясь, копьеносец. – Я Дион, а этот здоровый молчун справа от меня — Кротос, – с этими словами он ткнул Кротоса кулаком под ребра, а товарищ усмехнулся ему в ответ.

– Разве не чудесная ночь для любви? — воскликнул Ноннос нарочито торжественным тоном, словно цитируя какой-то известный текст. При этом он левой рукой ухватился за сердце, поднял брови и одарил Бидайн насквозь фальшивой улыбкой. У Нонноса была короткая остроконечная бородка, в то время как у его товарищей бороды доставали до груди. — Ты слишком красива, чтобы проводить в одиночестве такую теплую летнюю ночь, госпожа эльфийка.

Расстояние между этими троими и ней сократилось шагов до пяти. Судя по всему, они были абсолютно уверены в том, что могут просто взять себе то, чего им хочется, и что запуганная, стареющая нянька, стоявшая перед ними, не окажет серьезного сопротивления. Бидайн подавила вскипевший в душе гнев. Золотой приказал ей ждать в Уттике. Она не имела права забывать о своей миссии, должна была любой ценой скрыть, кем являлась на самом деле.