Сергей Гжатский - Сага-фэнтези о Синдбаде-мореходе и его друге Ибн-сине

— Сначала докажите! — усмехнулся учёный, покосившись на заросли, в которых скрывался его друг.

— Докажем, не сомневайся!

— Вот гад! Русская свинья! — вновь прокаркала мегера, — Он издевает ся над нами! Когда вернёмся, я лично потребую для него смертной казни!

— Вынужден разочаровать вас, мадам, в России всё ещё действует ма роторий на смертную казнь! — широко улыбнулся Ибн-Сина.

— Ради тебя, проклятый комуняка, мы его отменим!

Учёный отвесил мегере учтивый поклон:

— Как вам будет угодно, мадам!

— Не юродствуй, Синаев! Ты вне закона за свою противоправную дея тельность. Мы, настоящие новые русские, не потерпим таких вырод ков в своей стране, понял! Если тебе и сохранят твою поганую жи знь, то остаток её ты проведёшь со своими соотечественниками-ком муняками в зоне вечной мерзлоты, добывая для нас урановую руду! Всех вас, русских тварей, загоним в резервации, подыхайте там мил лионами, пьяные скоты!

— Кишка у вас тонка на это! — спокойно ответил учёный.

— Хватит дискуссий! — заорал старший и незаметным движением резко ткнул Ибн-Сину клюшкой под дых.

Учёный согнулся в поклоне, ловя крохи воздуха непослушны ми губами. Толпа хроников с улюлюканьем набросилась на него, сноровисто заламывая руки за спину и попутно награждая пинками. На руках и ногах арестанта защёлкнулись кандалы.

Синдбад еле удержался, что бы не выскочить на помощь другу.

Но в последний миг понял, что своим поведением может только нав редить ему, поэтому остался на месте, скрипя от ярости зубами.

Комиссары ВЧХК тем временем накинули на пленника какое-то серо-зелёное сетчатое покрывало, которым окутали его настолько плотно, что человек стал похож на гигантскую куколку гусеницы.

— Теперь никуда не денется, комунякская сволочь! — радостно заблеяла мегера, выращивая вместе с остальными шары на головах.

В следующее мгновение воронка, которая всё это время продол жала вращаться над головами комиссаров, резко опустилась до са мой земли и вобрав в себя всю группу, под аккомпанимент грозовых

разрядов подскочила к небесам, где и растаяла без следа. Под дере вом остался лежать лишь труп Мустафы…

Синдбад протёр глаза: хроники исчезли без следа вместе с его другом…

* * *

Синдбад вернулся на стоянку, когда окончательно свечерело.

Солнце село за горы, на побледневшем небе проступили первые звёзды, от вечерней прохлады здорово посвежело. На полянке под

деревом догорал костёр, разведённый Мирзой, рядом лежала вну шительная охапка валежника.

Принцесса спала по другую сторону костра, завернувшись в плащь, оставленный Ибн-Синой. Он не стал её будить, первым де лом взявшись за ужин. Для начала подбросил дров в костёр и когда

огонь весело затрещал, сходил к ручью, где освежевал и разделал кролика и куропатку. Затем, завернув куски дичи в лопухи, которые снаружи обмазал глиной, вернулся на полянку и положил упакован ное мясо на угли.

Вскоре по округе поплыл одуряющий аромат, большей частью из-за дикого чеснока и гвоздики, приправленных Синдбадом к дичи.

Дорота во сне повела носом, пару раз чихнула и проснувшись, села.

— Чем это так вкусно пахнет, Синдбад? — спросила она, по-детски протирая глаза.

— Ваш ужин, госпожа! — улыбнулся тот, протягивая принцесе запечё ную дичь.

Девушка сняла с пояса миниатюрный кинжадьчик, осторожно срезала сверху глину и когда добралась до дымящегося мяса, приня лась вкушать лакомство. Внезапно она перестала есть и в удивлении огляделась.

— А где все, Синдбад? Где твой друг Ибн-Сина и матрос Мирза?

Неужели они заблудились, один на охоте, а другой собирая валеж ник?

Синдбад был готов к такому вопросу. Ещё по пути назад он подумал, что не стоит открывать принцесе, кто есть его друг на са мом деле. Не поймёт! Или поймёт, но не так! Ещё сложнее будет

объяснить, кто, куда и зачем его увёл… Проще сказать, что его больше нет, что его заколол кинжалом Мирза, убийца, посланный

Калифом Багдада. Отчасти, так оно и было на самом деле…

И Синдбад с печальной миной на лице поведал принцесе душе раздирающую историю гибели своего друга, свидетелем которой он оказался.

— … Я выскочил из зарослей на шум голосов и увидел, как кинжал Мирзы вонзается в грудь нашего товарища. Ибн-Сина упал облива ясь кровью. Я опаздал на какое-то мгновение. Кровавое злодеяние свершилось!

Но и возмездие не заставило себя ждать! Я выстрелил из лука и пронзил убийце сердце, а затем бросился к другу, но тот уже был недвижим и холоден. Долго я оплакивал его гибель, потом вырыл кинжалом могилу меж корней дерева и похоронил несчастного Ибн-Сину! После чего вернулся в лагерь настолько расстроенным, что теперь, наверное, не смогу отыскать дорогу к тому дереву, под которым остался лежать прах моего самого лучшего приятеля…