Сергей Гжатский: Сага-фэнтези о Синдбаде-мореходе и его друге Ибн-сине

С той поры Синдбад ни на секунду не сомкнул глаз. Он с нетерпением дожидался встречи с легендарным человеком, чьё имя заставляло трепетать Рим и которого он по-праву мог называть своим другом. Они были знакомы уже несколько лет. С того самого часа, как Спартак поднял восстание.

Узнав об этом, Синдбад, человек передовых взглядов, а потому ярый ненавистник рабовладельческих отношений, первым взялся тайно снабжать гладиаторов золотом и оружием. Так они и подружились со Спартаком. В редких откровенных беседах друзья сознавались друг другу, что дело искоренения рабства и освобождения рабов, которому они служат, всё-таки ещё слишком преждевременно. Одним восстанием рабовладельческий строй не свалить. Оно рано или поздно закончится ужасным поражением. Такой исход предопределён закономерностью исторического процесса…

— Ну и пусть так! — рычал в ярости Спартак, — Зато я сам и мои гладиаторы, а за восемнадцать лет до нас и Эвной с рабами Сицилии — все мы вкусили воздух истинной свободы! А ради этого и жизни не жалко!

Вдруг с моря до Синдбада донёсся еле слышный скрип уключин и лёгкий всплеск вёсел. На фоне спокойных волн появился едва различимый силуэт рыбацкого судна. Барка быстро приближалась к кораблю. Синдбад подошёл к борту, поднял фонарь и просигналил гостям условным знаком. Затем спустил за борт пеньковый трап и стал терпеливо дожидаться.

Свою команду он ещё засветло услал в общий кубрик, наказав отдыхать и носу на палубе без его разрешения не показывать. Вымуштрованным матросам такие приказы отдавались не впервой, поэтому все безропотно подчинились капитану, не задавая лишних вопросов. К тому же экипаж души не чаял в своём хозяине, который как никто из судовладельцев был не только добр и справедлив, но и весьма щедр в оплате их услуг.

Барка тем временем причалила к кораблю, глухо стукнувшись о борт. Синдбад кинул вниз швартовый конец и попытался рассмотреть гостей. Но темнота надёжно скрывала лица. В лодке можно было различить одни лишь человеческие силуэты; он насчитал их десятка два, не меньше.

Трап задрожал, по нему кто-то поднимался. Спустя мгновение над бортом показалась курчавая голова нубийца — одного из телохранителей Спартака. На чёрном лице выделялись лишь белки глаз, которые с настороженностью обшарили пустую палубу и в конце остановились на капитане. Узнав Синдбада, телохранитель расплылся в молчаливой улыбке, одним махом перескочил через борт и встал возле трапа напротив капитана с обнажённым мечом в руке.

Внезапно появилась луна. Призрачный свет скользнул по палубе и осветил воинственного нубийца, на котором была одета одна лишь набедренная повязка. Синдбад заметил, что эбеновая кожа воина с ног до головы бугрится многочисленными глубокими шрамами.

Присмотревшись повнимательнее, капитан в свою очередь тоже узнал чернокожего. Это был ни кто иной, как Намубу — командир отряда личных телохранителей Спартака. Преданный и молчаливый товарищ. Синдбад ещё ни разу не слышал от него ни единого слова.

Трап снова задрожал. Через пару секунд на палубе появился сам предводитель восставших. Друзья крепко обнялись и в полголоса поприветствовали друг друга. Отлично сложенный Синдбад и сам был немаленького роста, но по сравнению с гигантом — фракийцем, возвышавшимся над ним скалой, выглядел настоящим карликом.

Пока гость и хозяин тискали друг друга в объятьях, похлопывая по плечам, на палубу поднялись все сопровождавшие Спартака люди. Синдбад с удивлением заметил среди прислуги и телохранителей молодую женщину с грудным ребёнком на руках. На ней была одета стола — длинное просторное платье римских женщин и поверху паллий — просторный плащ. На груди посвёркивали фалеры — женские украшения. Римлянку бережно опекали расторопные служанки.

— Это кормилица! — кивнул на женщину Спартак, — Мы можем пройти в твои апартаменты, капитан?

Синдбад, убедившись, что вся поклажа в виде многочисленных тюков, свёртков, мешков и сундуков благополучно перекочевала из барки на палубу, повёл гостей в свои хоромы, которые находились на корме судна.

— Мой корабль — твой корабль, Спартак! Располагайся как дома.

Сначала они заглянули в обширную каюту — гостиную. Спартак придирчиво осмотрел помещение и спросил Синдбада:

— Ты не против, если тут разместятся телохранители и прислуга, друг?

— Нет, конечно!

Спартак сделал знак Намубе и нубиец согласно кивнув, стал руками показывать бойцам их места. Друзья вернулись в короткий закуток, где Синдбад отворил ещё одну дверь напротив гостиной: