Александр Рыжков - Ищейки Смерти

— Паршивый, лживый, блохастый уродец! — взбесилась Филика. — Мы убиваем только тех, кто причинил вред другим!

— Я знаю вас насквозь, — рассмеялся, словно гиена, Ворк. — Вы убиваете тех, кто причинил вред тому, у кого больше металлических кругляшек. И заплати вам ваша жертва больше — вы с радостью убьёте его врага. Но ничего… Мне не вкусен ваш страх. Бегите домой сейчас! Один из вас — будет живой…

Лирк выхватил из-за спины двуручный меч и, издав боевой клич, помчался на волка.

Ворк прыгнул в темноту.

Опять исчез…

Вдруг отовсюду начал раздаваться зловещий рык волков. Из мрака заблестели десятки пар злобных глаз.

Тартор вырвался из рук ослабившего захват Тоса:

— Я ведь говорил, что это ловушка! Говорил! Никто меня не хотел слушать!

— Жаткнись, — отвесил ему отрезвляющую оплеуху Тос.

Моррот молниеносно подпалил от костра торчавшие из походной сумки факелы.

— Бежим! — только и выкрикнул он, на ходу раздавая каждому по факелу.

Ветви царапали лицо, раздирали одежду, бежать было трудно, ноги то и дело спотыкались об коряги. В темноте лесной ночи за наёмниками гналась злобная стая чёрных волков.

Первым настигли Лирка… Он яростно размахивал широким лезвием меча, отгоняя волков. Факел упал на землю: света едва хватало вырывать из ночи чёрные силуэты врагов. Меч яростно разрезал воздух в миллиметрах от ловко уклонявшихся волков. Один раз удалось полоснуть мохнатый волчий круп. Но мгновением позже подкравшийся зверь подхватил зубами факел и выкинул его в сторону. Окутанный мраком лесной ночи, Лирк отчаянно размахивал двуручным мечом — своей единственной соломинкой к спасению. Но что может поделать воин — пусть тысячу раз искусный — в кромешной тьме против стаи чёрных волков?

Наёмники, насколько хватало сил, мчались по лесу: им некогда было оборачиваться. О случившейся с товарищем беде они узнали, когда было уже слишком поздно…

Лес наполнился отчаянным, диким, полным боли, страдания и мучений криком живьём раздираемого на части люрта…

А потом крик смолк. Но его эхо ещё долго носилось по пропитанному хвоей, плесенью и запахом мокрого зверья воздуху Седого Леса.

Тартор бежал рядом с Филикой. Когда она зацепилась за выступы корней и впечаталась лицом в засыпанную опавшими колючками землю — он был рядом, чтобы помочь. Волчья пасть уже была готова сомкнуться на голове девушки, но наконечник эспонтона вонзился прямо в глаз зверя. Тартор тут же вырвал оружие из раны. Волк дико взревел. Но не от боли: от предвкушения сладкой мести…

Филика лежала на земле, отчаянно пытаясь вытянуть ногу из хитросплетений корней и в то же время — стреляя из пистолетов по окружившим волкам. Тартор стоял рядом. Крепко сжимая рукоять эспонтона, то и дело, совершая безуспешные выпады в сторону ловких волков. Факел Филики погас. Факел Тартора лежал на земле: сырой хворост и иголки дымились под ним. Наёмники — словно загнанные звери; из преследователей они превратились в жертв…

Но где остальные? Где Тос? Где Моррот? Почему они не идут на помощь? Или, быть может, их уже нет в живых? Нет, пусть живут. Пусть живут, какой бы трусливой ценой не была дана им та жизнь!

Противный чавкающий звук. Шерсть взвывшего волка задымилась, зашипела. Звуки повторялись всё чаще. В слабом свете гаснущего факела Филика разглядела чудовищную морду трехрогого зверя. И нарост. Под мордой выпирал отвратительный нарост. Из него с тем противным звуком выплёвывались струи смертоносной кислоты. Дигры! Вечные лесные враги встретились под колпаком ночи! Гигантские кошачьи налетели на чёрных волков. Начался очередной бой их вечного противостояния. И в этом бою никому не было дела до каких-то жалких, в страхе прижавшихся к земле людишек…

Подхватив догорающий факел, Филика и Тартор помчались прочь. Через некоторое время за их спинами начало разрастаться красное зарево. Оброненный Лирком факел подпалил Седой Лес. Таков его посмертный подарок убийцам. Нехотя, лениво, смертоносно — пожар ширился по сырым просторам леса. Наёмникам повезло — ветер дул им навстречу…

Сырость Седого Леса — не лучший соратник огня. Пожары тут случаются крайне редко. И, как правило, ненадолго. Этот пожар не был исключением. К утру, он потух, оставив после себя обугленные трупы обитателей леса и наполнив воздух невыносимым запахом гари.

Измученные Филика и Тартор подходили к опушке, на которой оставили карету. Карета стояла там же, где и должна была.