Сергей Карпущенко - Месть Владигора

Одну лошадь в быстрой, безостановочной скачке Путислава до смерти загнала — так спешила поскорее добраться до Ладора, а вторая пала под всадницей почти у самых стен ладорских. В грязь весеннюю упала Путислава, хохот услыхала задиристый откуда-то сверху:

— Ох, молодайка, маленько бы еще, совсем чуток, и увидали б все срамотные места твои — ишь как шубейка-то взлетела!

Путислава мигом вскочила на ноги, одежду на себе оправила, на стражников, что смеялись над ней из окон надвратной башни, метнула гневный взгляд:

— Постыдились бы, охальники, рты разевать! Ворота поскорее отворяйте — с новостью великой, страшной прибыла я в Ладор из Пустеня! Только с одним Грунлафом и хочу разговор иметь!

Воины караульные, видно, были настроены совсем не на серьезный лад, и известие о чем-то важном их совсем не интересовало.

— Ай, молодица, а зачем тебе Грунлаф-то? — чуть не вываливался из окна башни один молодой, подвыпивший воин-гаруд. — Мы тут с приятелем, с Пикшей-то, тебе и Грунлафа покажем, и Гилуна, и Старко, и Пересея с другими заодно. К нам поднимайся. У нас в городе баб совсем нет, поизголодались. Хошь, веревку сбросим? К нам вознесем тебя, точно облачко легкое взлетишь. Ну, кидать?

Путислава в гнева даже топнула ногой:

— Бесстыдники, скорее отворяйте! Грунлафу рассказать хочу, какая беда случилась с его градом, да и к вам идет, к Ладору!

Слова такие караульных настроили на более серьезный лад. Ворота отворились, и стражник Путиславу впустил за стену.

— Ну, где Грунлаф? Вдова я Велигора, умерщвленного по приказу князя синегорского, Путислава!

— Эка! — Стражник с глуповатым видом почесал затылок. — Слыханное ли это дело, чтобы брат брата к смерти приговаривал? Ну идем к Грунлафу, Путислава, только… только, может, и не увидишь ты его уже живым. Возмутились сегодня ратники да дружинники, суд вершат над вождями, пытать задумали. За корыстолюбие и обман хотим князей жизни лишить…

И замолчал смущенно воин, Путислава же рассмеялась язвительно:

— А у вас с каких это пор в обычай вошло, чтобы простолюдины князей судили да к смерти приговаривали? Да, злые дела вершатся в наших землях. Прекратить все это нужно!

Путислава, ведомая стражником, подошла к кованым дверям подвала, откуда доносились крики, стоны, чей-то вой. Войдя в подвал, увидела она четырех мужчин, совсем нагих, руки которых были привязаны к цепям, крепившимся к сводчатому потолку. Поначалу от стыда она зажмурила глаза и отвернулась, узнав князей, вождей похода на Ладор. К Путиславе ринулся страшный Зверотвор и, оскалясь, зарычал:

— А тебе чего здесь надобно, красавица? Али возжелала ярости нашей мужской испытать?

Загоготал и облапил Путиславу, в шею жадно поцеловал, но тут же все, кто был в подвале, услыхали, что громко и протяжно вскрикнул он, руками взмахнул, точно плетьми, и рухнул навзничь на плиты пола, а Путислава, клинок кинжала отерев о платье, в ножны его вложила да прикрыла полой плаща. Потом сказала грозно:

— За что судите князей, не ведаю. Но знаю — дело, богам противное, творите. Вожди богами поставлены над вами, чтобы чинить правду, вы же их самих к суду притянули, в то время как беда лихая всем вам грозит.

Голос нежданно явившейся женщины звучал уверенно, ее смелость, решительность — самого Зверотвора не испугалась! — на всех воинов впечатление произвели. Многим даже стыдно стало, что, не разобравшись как следует в истории с сокровищами, так бессовестно поступили они с князьями.

— Снимай! Снимай их! — послышалось отовсюду, и воины, накинув на нагие тела князей одежонку, какая у кого была, поспешно и со смущенными лицами сняли с них узы. Еще и грязь, кровь с лиц и тел счищали, слюнявя грязные свои, заскорузлые пальцы.

Через некоторое время уж Грунлаф стоял перед Путиславой в накинутой на плечи княжеской мантии, в длинной рубахе, в сапогах. Спросил:

— С какими вестями и откуда прибыла ты? Синегорку узнаю в тебе…

— Верно, я синегорка, но прибыла из-под Пустеня. Мужайся, княже! Хочу я говорить с тобою и с прочими вождями немедленно. В горницу веди свою.

Когда еще не оправившиеся от пережитого Грунлаф, Гилун, Старко и Пересей уселись на лавках в горнице, где жил князь игов, Путислава заговорила:

— Путиславу вы видите перед собою. Еще недавно был у меня супруг, брат Владигора Велигор, но пал на меч он по приказу брата своего. Синегорский князь так его казнил за ослушание — ограбил Велигор какого-то заморского то ли купца, то ли посланника, чего Владигор делать не велел. Этот же купец настроил Владигора против супруга моего, и столь убедительной, злой оказалась его речь, что Владигор уступил ему. Муж мой закололся по его приказу!