Вольфганг Хольбайн - Кольцо нибелунгов

— Ну хорошо, — сдержанно произнес хозяин лесной хижины. — Лина так Лина. — Внезапно он оглянулся и испуганно воскликнул: — Ой, моя работа! Минутку.

Кузнец поспешил в мастерскую, а Лоренс с Зиглиндой привязали лошадей к дереву и последовали за ним. В этом сферообразном помещении, не разделенном стенами, царила жара. Повсюду можно было увидеть приспособления и инструменты, которые нужны любому уважающему себя кузнецу: металлические щипцы, молоты, огромные меха, наковальня и множество ведер. В двух деревянных ящиках были сложены изделия, выкованные Регином.

Низкорослый кузнец снял щипцами раскаленное металлическое изделие с наковальни и поспешно опустил его в ведро. Послышалось шипение. Зиглинде стало любопытно. В то же время она была удивлена: эта мастерская совершенно не походила на придворные кузницы. Она была какой-то грубой, простой и неубранной, однако в ней чувствовалась атмосфера покоя и тепла, так что на душе сразу же становилось легче. Казалось, эта кузница — часть самого леса, природы.

— А что ты делаешь? — спросила она.

— Серп, — пробормотал Регин, вытирая остывший металл куском кожи. — Хорошие серпы всегда нужны.

Только сейчас Лоренс заметил, что в ящиках лежали одни инструменты. Там не было ничего из оружия.

— Ты что, больше не делаешь ни мечей, ни наконечников для стрел?

Регин взглянул на него с презрением.

— Война окончена. Разлагающиеся трупы, голод… этого сейчас у нас предостаточно. Да и оружия тоже. Цена на него падает, когда царит мир и… разруха.

Зачерпнув немного воды из ведра, Регин обмыл лицо, а потом вытерся грубой тряпкой. Когда кузнец частично смыл грязь и пот, стало очевидно, что он выглядит еще моложе, чем казалось вначале. Зиглинда поразилась, увидев, что у Регина на лице не росла борода и не было ни малейших признаков щетины.

— Мне говорили, что ты был кузнецом еще у Хендрика, отца Зигмунда.

Регин криво улыбнулся:

— Боги подарили мне долгую жизнь.

Было понятно, что он больше не хочет об этом говорить, и бывшая королева, которая явилась к нему в роли просительницы, перестала настаивать.

Зиглинда и Лоренс с аппетитом ели. Нельзя сказать, что у них было физическое ощущение голода, скорее они наслаждались возможностью вкусить настоящий обед с соусом и приправами после того, как им столько дней пришлось питаться одним полусырым мясом. Но лучше всего был хлеб. Зиглинда была глубоко убеждена, что еще никогда в жизни не ела такого изумительного хлеба.

Они сидели в маленькой пристройке, служившей одновременно спальней и кухней. Судя по всему, за последние годы кузнец тут неплохо устроился.

— А почему ты построил себе кузницу в лесной чаще? — поинтересовался Лоренс, отщипывая кусочки хлеба и макая их в темный соус.

— Мне нравится быть одному, — ответил Регин, коротко взглянув на Зиглинду, чтобы та поняла, на что он намекает. — А еще я никогда не работаю на заказ. Один раз в году я собираю все свои товары и продаю, поднимаясь вверх по реке. Прибыль у меня неплохая.

— Но королю Ксантена могла понадобиться твоя помощь! — прорычал Лоренс.

— Даже боги не сумели спасти Ксантен, — возразил Регин.

Это было оскорбление. Оскорбление, направленное против каждого солдата, служившего Зигмунду. Рука Лоренса судорожно сжала рукоять меча, и солдат вскочил, уронив на пол шлем.

— Да как ты смеешь насмехаться над нами?! — в ярости воскликнул он.

Регин, продолжая спокойно сидеть, сказал:

— Убери меч, а не то я убью тебя.

Он оставался совершенно невозмутимым, и даже Зиглинда не сомневалась в том, что Регин в состоянии защитить себя.

Она поняла, что Лоренс не может замять этот конфликт, не ударив в грязь лицом, и поэтому решила вмешаться:

— Пожалуйста, Лоренс, сядь. Даже если каждый из нас по-своему расценивает эту войну, она ведь все равно уже закончилась. Наш взор должен быть устремлен в будущее.

Лоренс сел и поднял кубок:

— За будущее! Пускай в Ксантене вновь развевается наше знамя, а дети играют черепом Хъялмара.

Регин тоже поднял свой кубок и чокнулся с солдатом. Кузнец не был злопамятен.

Регин и Лоренс устроились на ночь в кузнице, чтобы Зиглинда могла спать в пристройке. Сперва она не хотела об этом даже слышать, но мужчинам удалось настоять на своем.

— Завтра же, — сказал Регин, — я начну валить деревья, и до прихода зимы мы соорудим вам отдельное жилище. Где-то в сундуке у меня лежат ткани, и если вы умеете шить, то эта материя только и ждет, чтобы превратиться в новое платье.