Сергей Радин - Не будите спящую ведьму

Посыл силового концентрата — и далее по обкатанному сценарию: взрыв, дымовое облачко. Я действовала машинально, абсолютно отключившись от реального мира и свободно ориентируясь в энергетической метели…

Но работа с энергиями не всегда проходит бесследно.

Медленно возвращаясь к нормальному зрению, я видела всё: освобождённый Иорданец швырнул на землю очки с треснувшим пластиком, бросился к сыну; буквально прыгая мимо меня, он коротко глянул — и я кивнула ярко-зелёным, хрустального перелива глазам; лейтенант сидел в ступоре (всё ещё переживал увиденное и прочувствованное Батисом); он даже не дрогнул, когда подскочивший Матвей подхватил ничего не понимающего сына, сдёрнул с него очки и обнял его; Дирк решительно направился к Тайгеру — кажется, бывший охранник проворчал, что ему не нравится интересный, зеленоватого оттенок лейтенантского лица; куда-то из моего поля зрения исчез Ник… Исчез, когда мне вдруг резко стало плохо.

Плохо… Безликое слово, когда тебя трясёт, словно в эпилептическом припадке. Только пены изо рта не хватает… Бортики бассейна отдалились и вообще стали странно отдалёнными от законченного интерьера перед глазами.

Внезапно я прижимаюсь к кому-то. Меня обнимают, гладят по голове, как маленькую, и шепчут:

— Тихо-тихо… Сейчас я тебя разгружу — и всё будет хорошо…

Бассейн поплыл куда-то в сторону. Человеческие фигуры потемнели и смазались в неопределённые пятна.

Кажется, у меня стучали зубы. И колотило уже так, что на несколько мгновений я зациклилась на мысли: не разбить бы головой подбородок обнимающего меня человека.

А потом тяжеленный груз, давивший на голову, резко и плавно обвалился, словно на меня опрокинули ведро воды…

… По ощущениям, я сидела в кресле. Мягком и тёплом. Только странной конфигурации — с руками, крепко держащими меня. Обернулась. Выяснилось: сижу на бортике бассейна, чуть косо позади сидит Ник Имбри, обнимает меня. Что-то с глазами: картинка с Имбри двоится. Я вижу жёсткое лицо соратника по поездке на Персей сквозь то же лицо, но более тонких очертаний. И не успеваю понять, что происходит, как говорю тому, молодому Имбри:

— Тёмный ты человек, Ник Имбри.

— Это моя фраза, — говорит старший Ник сквозь молчаливую маску юного. — Ты обычно добавляла — "и дремучий".

— Больница святого Георга, — с трудом шевелятся мои губы.

— Ну да. Я сломал ногу — и познакомился с симпатичной санитарочкой. Когда мы поженились, я спросил: почему ты не захотела сразу зарастить перелом. Ведь это было в твоих силах.

— А я ответила, что боялась быстро лишиться дружбы с человеком…

— … тёмным человеком…

— … который умудрялся ухаживать за мной, не вставая с кровати.

Два пространства вздрогнули и соединились. Ник сумрачно смотрел мимо меня, наклонив голову и подбородком чуть касаясь моей щеки. Скосив глаза на него, я рассеянно думала, что так и не вспомнила мужа, но теперь чётко осознавала крохотный кусочек прошлого. Этот кусочек не стал полным воспоминанием, как с в случае с Матвеем… Иорданец вдруг оглянулся, встретился со мной глазами.

Глазами. Дикими. Торжествующими. Полыхающими зеленью.

Два-три мгновения.

— Спасибо, Зоя.

— Спасибо скажешь, когда мы доберёмся до Кейда, — медленно, онемевшими от ненависти губами сказала я.

— А ты? Не будешь возвращать полную память?

— Нет. Мне нужна ясная голова, а я уже сейчас с трудом держу себя в руках. Что будет, когда узнаю, как меня схватили люди Кейда? Не хочу.

Обернулся Дирк.

— Ты всё ещё думаешь, что я преступница?

— Нет. Я думаю, неплохо, если бы всё быстрее прояснилось.

— Пришла в себя?

— Да. Матвей, как нам добраться до лаборатории?

— Моё личное аэротакси недалеко от входа, — спокойно сказал Иорданец. Он смотрел мне в глаза, явно не желая встречаться глазами с Имбри.

— А чумовики? — поинтересовался Дирк.

— Батис вызовет оллфагов. Они будут сопровождать нас.

— Хорошо. Остаётся одна проблема.

И все обернулись к Тайгеру.

— Ты тоже мог оказаться среди подопытных кроликов доктора Кейда, — спокойно заметила я, понимая, что фраза звучит задиристо, слишком по-детски.

— Не дави на меня.

— Времени маловато для размышлений, — сказал Ник. — Тайгер, давай так: даёшь слово, что молчишь насчёт нашего ухода, — и мы срываемся с места.

Лейтенант упрямо выпятил нижнюю губу. Он всё ещё бледен после пережитого с Батисом. Под нашими взглядами, отведя глаза, выдавил:

— Идите. Я не скажу.