Сергей Лукьяненко - Последний Дозор

В своем кабинете я сел за компьютер. Посмотрел минуту на экран. Сказал:

– Чушь какая…

И все-таки запустил «Сличение». Вся трудность идентификации аур в том, что их не запустишь для проверки на автомате, как те же отпечатки пальцев. Слепок ауры можно передать «из головы в голову», а никак не из головы в компьютер – нет таких компьютеров. А чтобы аура все-таки была в компьютерной базе данных, у нас работает пожилой художник Леопольд Суриков. В живописи он, несмотря на звучную фамилию, не преуспел. Иным тоже оказался слабым. Но принять слепок ауры мог, а потом, терпеливо и занудно, в духе китайских или японских миниатюристов, перерисовывал затейливый узор. Вот этот рисунок уже можно ввести в компьютер для хранения и сличения. Точно так же работают во всех остальных Дозорах, которые могут позволить себе держать в штате Иного-художника.

Работа, конечно, кропотливая и долгая. Два дня на самую незатейливую ауру.

Впрочем, если аура в архиве все-таки есть, то можно пойти кружным путем. Что я и собирался сделать. Для очистки совести – ну откуда в архиве аура незарегистрированного вампира?

На экране возникла таблица, и я, постоянно сверяясь с хранящимся в памяти отпечатком, стал щелкать «мышкой», расставляя в таблицы плюсы и минусы.

«Верхняя дуга присутствует?»

Нет, конечно. Откуда у нежити верхняя дуга в отпечатке ауры…

Счетчик зарегистрированных аур сразу же сократился раз в пять. Нежити в архиве куда меньше, чем живых. Исчез и ряд строчек, табличка сразу сократилась, нацелилась на вампиров.

«Насколько выражен первый латеральный зубец?»

Я поставил два плюса. Можно было поставить и три, зубец был на самой грани.

Вопросы следовали один за другим. Я ответил на два десятка, прежде чем позволил себе глянуть в верхний правый угол таблицы.

Там мигала цифра «3».

Все-таки прищучил! Если пошли такие маленькие числа – то речь идет о вампире и членах его клана, тех, кого он лично инициировал. Там отличия ауры тоже присутствуют, но уже совсем минимальные, потребуется полсотни вопросов, чтобы добиться точного ответа.

Впрочем, меня три кандидата тоже вполне устраивали.

Я щелкнул по цифре «три».

И едва не слетел со стула. На меня смотрел улыбающийся Костя Саушкин. Жирная красная надпись «УПОКОЕН» шла поперек досье.

Несколько секунд я тупо смотрел в экран, вспоминая содержимое алюминиевого контейнера, показанное мне на прошлой неделе, после возвращения из Самарканда, Гесером…

А потом застонал.

До меня дошло.

Наконец-то дошло.

Я щелкнул второй раз – и снова вздрогнул, увидев Полину, мать Кости. Впрочем, поразила меня не ее фотография, я знал, кого увижу. Тоже красная надпись «УПОКОЕНА»!

Стал прокручивать досье от верхних строчек «Родилась человеком. Способностей Иной не имела. Инициирована мужем согласно параграфу 7 соглашения „Право семьи Иного на самоопределение…“» вниз. Мимо несколько раз мелькнувших строк «От лотереи отказалась, премирована месячной нормой неконсервированной донорской крови 3-й группы, резус положительный». В еде она была консервативна, на людей не охотилась, всегда брала один и тот же, не самый редкий тип свежей крови – не то что некоторые вампиры, которые, отказавшись от охоты, начинают требовать себе «кровь девственницы, только первой или второй группы, на третью и четвертую у меня несварение» или «детскую, 1-й группы, резус отрицательный».

Последние строчки мне все объяснили.

«Добровольно прервала свое существование и упокоилась 12.09.2003, вскоре после гибели сына, Высшего вампира Константина Геннадьевича Саушкина (дело № 9752150). 14.10.2003 похоронена, согласно личной просьбе, по христианскому обряду с совершением заупокойной службы Светлым Иным отцом Аристархом».

Знал я отца Аристарха – редчайший случай, когда православный священник ухитряется совмещать свою сущность Иного с верой, да еще и пытается вести какую-то миссионерскую деятельность среди Темных. Месяц назад с ним разговаривал. Почему же не знал про самоубийство – а если отбросить словесную шелуху, то так оно и есть, – Полины Саушкиной?

Не хотел – и не знал. Все просто.

Третий щелчок «мыши» – третий файл.

Разумеется.

«Саушкин Геннадий Иванович…»

Я застонал, обхватив голову руками.

Дурак! Дурак! Дурак!

Не важно, что, согласно досье, у Саушкина-старшего четвертый вампирский уровень, что он «не охотился», «не состоит», «не замечен».

Эдгар тоже никогда не числился среди Высших. А гляди-ка – сумел даже под ударом четырех амулетов исхитриться и сказать лишь часть правды.