Анатолий Нейтак - Путь наверх

Только теперь высшее мастерство боя демонстрировали потрясённой публике.

От мечей не осталось даже бледных смазанных бликов — только жёсткий лязг. Фигуры Зайоса и Тефари тоже смазывались, расплывались, накладывались друг на друга. Уследить за рисунком боя со стороны стало решительно невозможно; всё, что осталось не участвующим в поединке — глубокое потрясение и танец теней перед глазами.

Вспышка пламени: яростный, бьющий по глазам удар. Непоседа вновь прибегла к магии, да так, что сияющее на чёрном фоне пятно отпечаталось даже на сетчатках зрителей. Но поединка это не прервало: Рогач не собирался сдаваться после какого-то там ослепления. Ещё удар. Не только те зрители, что знали толк в магии, но даже просто чувствительные, скривились. Эхо наведённой боли, в полной концентрированной мере хлестнувшее по Зайосу, прокатилось и по Залу. Крик! Раздирающий, животный, жуткий. Выбитый из ритма и из транса, не способный усмирить дрожь, Рогач остановился, припав на одно колено. С глухим стуком коснулся шершавого пола меч.

Поражение.

Непоседа не припала, а попросту рухнула перед ним в зеркальной позе, низко склонив голову. Неподвижная, лишь часто и глубоко дышащая, словно не после боя, а после рыданий. Сказала что-то. Отсёкший звуки магический щит не выпустил наружу ни слова. Зайос ответил.

Протянул руку к подбородку девушки, поднял склонённую голову, заставляя её взглянуть в лицо напротив — опустошённое, с покрасневшими, временно ослепшими глазами.

Выдержал паузу. Сказал ещё что-то.

Тефари пружинисто встала, помогла подняться Рогачу. И вот так, рука об руку, оставив на полу — вопиющая непочтительность! — свои клинки, они медленно вышли из Зала оружия.

Вместе.

Я появилась возле Верхнего дома, как обычно: отработанным усилием преодолев не просто границу бодрствования и сна, но и ещё одну, расположенную рядом с первой. Если рассматривать обычный сон как преддверие Слоистого Сна, можно сказать, что я сделала два шага там, где большинство замирает на полушаге. Я появилась…

…и замерла в ступоре.

Лиловая трава.

Стальное — с цветами побежалости, широко разбегающимися от зенита! — небо.

Ну а дом так попросту жёлтый. Насыщенного такого, яркого оттенка, среднего между канареечным и шафранным. Весь, целиком, от конька крыши до наличников.

Какого Орфуса? Что ещё за смена декораций?!

Я в срочном порядке активировала контур маскировки. Такой же, как в амулете, выданном Непоседе для слежки за Лавром. Да ещё шепнула пару слов на Бесконечном наречии, углубляя эффект, превращаясь в сгусток чистого сознания, слитого с реальностью воедино — так, что даже я сама затруднилась бы сказать, где заканчиваюсь я, а где начинаются земля, трава и воздух. После чего со скоростью мысли метнулась к дому.

Очень осторожно, очень незаметно просочилась внутрь.

Замерла.

Луэн Горка сидела на диване, скрестив ноги. Спокойная, умиротворённая, под бронёй усугублённого темпераментом самоконтроля тая расчётливое напряжение. Чтобы швыряться полусырыми энергиями, нужно усилие духа; чтобы делать то, что делала она — усилие разума. Нешуточное притом. Напротив Луэн на столе, болтая ногами, сидело встрёпанное создание неопределённого пола, на вид лет примерно десяти-одиннадцати. Напряжённый взгляд глаз, выцветших до нелюдского серебряного оттенка, резко контрастировал со свободной позой. А между ними в воздухе парила — плыла — медуза. Меняющая по ходу дела длину и количество щупалец, размеры и форму прозрачного купола, не говоря уже об оттенках цвета.

Реника по мере сил играла роль отвлекающего фактора, донимая обоих противников то ощущением щекотки, то насланным зудом, а то так попросту уколами боли.

Значит, балуемся иллюзиями?

Встрёпанное создание моргнуло почерневшими глазами, утрачивая контроль над плетением. Повернуло голову. Медуза резко раздулась и побагровела.

— Мама?!

"Вот тебе и совершенная маскировка. Вот тебе и родная кровь… зато уже не надо спрашивать, кто додумался перекрасить небо, землю и сам Верхний дом".

Я с беззвучным вздохом отменила формулу на Бесконечном, воплощаясь полностью, без ограничений, а заодно дезактивировала контур маскировки.

— И что ты тут делаешь, Гейла, страшилище ты моё?

— Тренируюсь.

— Вот как.

Я посмотрела на Ренику и Луэн. Иллюзорная медуза побелела, сдуваясь проколотым мячом, а потом вообще исчезла.

— Учитель, — официальным тоном произнесла Копоть, беря на себя ответственность как старшая. — Вы считаете, что мы не должны были брать вашу дочь… сюда?