Анатолий Нейтак - Падшая звезда

И если бы только слова!

Нет. Как перед началом этих "посиделок" обещала Эйрас, ускоренным обучением языку дело не ограничилось. Вот только, как теперь понимала Терин, на фоне обещанных "мелочей" совершенное знание нового языка само показалось бы сущим пустяком.

При помощи столь тотального воздействия Игла могла бы полностью перекроить свою ученицу. Отредактировать память, стереть и воссоздать заново рисунок эмоциональных реакций и мышления… да что там! На уровне, где свободно оперировала Эйрас, а Терин делала свои первые "шаги", даже форма и содержание физических тел казались сложным набором переменных величин, вполне доступных для желаемых изменений!

Но Игла не ставила перед собой задачу полностью переделать сидящую рядом. Она всего лишь показывала Терин доселе скрытые возможности её собственных ума и тела, устраивала этакую экскурсию, служа "зеркалом изменений" и вручая ключи от "запертых комнат". Она демонстрировала и предлагала — но не навязывала. Даже при обучении языку Эйрас ничего не вкладывала в голову ученицы. Она лишь очерчивала границы и ставила рамки. Содержащееся в этих границах и рамках "копировала" для дальнейшего использования уже сама Терин.

Потом пугающе глубокий мир начал упрощаться и выцветать. Выход из непривычного состояния произошёл плавно, довольно быстро… и принёс целый букет малоприятных ощущений. Наибольший диссонанс вносило противоречие между тем, что было, и тем, что имелось в наличии. Мир казался разом и тусклой, малоубедительной декорацией — и слепяще ярким, раздражающим, чрезмерно усложнившимся местом. Терин оставалась сама собой: молодой девушкой, чьё знакомство с мужчинами не заходило дальше поцелуев, не видевшей в жизни почти ничего, кроме родительского дома и помещений внешнего круга Такворского храма Пятиокого. Вместе с тем Терин находила в себе вполне ощутимые, порой даже определяющие контуры новой, едва знакомой личности, для которой уже виденные мельком чудеса Энгасти были чем-то едва ли не обыденным и которая вряд ли сильно изумилась бы, столкнувшись с чем-нибудь намного более странным.

Усталость с возбуждением. Слабость — вместе с бурлением новых сил.

Диссонанс. Да.

— Что это было? — слегка неуклюже, точно после долгого перерыва, выговорила она на языке, которого прежде не знала.

Эйрас ответила на таком же правильном энгастийском, на каком был задан вопрос.

— Первичная инициация. Разумеется, не слишком глубокая и в закрытой форме. На нынешнем этапе ты не выдержала бы открытой инициации.

— А более понятно? Мне сейчас трудно… разбираться с…

— Это вполне естественно, — сказала Игла успокаивающим тоном. — Что ж, если упростить суть до предела, ты получила кое-какие знания и даже зачатки кое-каких умений. Но сознательно пользоваться ты можешь менее чем одной десятой полученного. Тем, что попроще: языком, знанием бытовых мелочей, норм вежливости… остальное будет всплывать по мере необходимости, в зависимости от ситуации и твоих собственных усилий. А сейчас, — добавила она, — рекомендую отправиться в кровать и поспать хотя бы пару часов. Телу твоему отдых не требуется, но вот разуму и душе следует дать передышку.

— А… ты куда? — После "увиденного" во время инициации продолжать держаться с Эйрас на равных оказалось неожиданно сложно. Какое уж там равенство! — Разве… ты не устала?

— Устала. Но в Академии я собираюсь не магические ритуалы проводить, а бороться с местной бюрократией. Так что ступай, спи.

Вместо "пары часов" Терин проспала до позднего утра следующего дня. И проснулась, имея настроение звонкое, как сталь рапиры. Его испортила лишь записка, оставленная наставницей: мол, с бюрократией немного поборолась, ты, любезная ученица, устроена, так что я отбываю. Не скучай, не ленись, не теряйся. До встречи!

Как оказалось, перед отбытием Игла позаботилась уладить вопросы, связанные с обучением Терин в Академии. А точнее, возложила окончательное улаживание этих вопросов на своего знакомого тианца по имени Килсайх. В Энгастийской Академии Высокой Магии он читал курс по основам "чистого" (без хирургии и применения лекарств) целительства, а также вёл углублённые, сопровождаемые практическими занятиями курсы трансмутаций.

За отдельную плату он взялся за индивидуальное обучение Терин.

Свободных взглядов Эйрас (на вкус Терин, пожалуй, даже излишне свободных) Килсайх не разделял. Репетитором он оказался знающим и добросовестным, но соблюдал дистанцию сам и требовал строгого соблюдения формальностей в общении от Терин. Никаких имён. С её стороны — "господин профессор", с его — холодноватое "уважаемая". Как выяснилось значительно позже, к Эйрас он тоже обращался на "вы", а та, что характерно, не спорила.