Анри Лёвенбрюк - Ночь волчицы

— Фингин, нам с тобой нужно поговорить, — произнесла она, не глядя на своих друзей, словно тишина не разделяла их эти долгие дни.

Все недоуменно переглянулись, потом повернулись к ней.

— Слушаю тебя, — ответил молодой друид и положил на стол деревянную ложку.

— Нет, не здесь, — сказала Алеа, внезапно поднявшись. — Пойдем погуляем в лесу.

— Боишься, что мы услышим? — гневно воскликнул Мьолльн. — Вот как! Ты от нас что-то скрываешь?

Кейтлин нахмурилась и сделала гному знак помолчать. Но Алеа улыбнулась. Она почти забыла нрав господина Аббака.

— Нет, Мьолльн. Мне просто нужно пройтись и подумать. Фингин может мне помочь. Но если ты тоже хочешь пойти — пожалуйста. Мне нечего скрывать. Особенно от моего самого старого друга.

— Так-то лучше, — поморщился гном. — Ну да, я хочу пойти. Ахум. Мне тоже надо пройтись и подумать. Великая Мойра! И это тоже верно, я твой самый старый друг.

— Пошли, — сказала Алеа и твердым, почти торжественным шагом направилась к выходу.

По дороге она взяла посох Фелима и накинула на плечи его длинный белый плащ. Друзья ошеломленно смотрели, как она двигается. Как видно, она была уже совсем здорова. Только все больше и больше непредсказуема. А еще казалось, что она стала выше ростом. Словно за время болезни повзрослела на несколько лет. Высокая, стройная, уверенная и красивая, она была уже не ребенком, а решительной девушкой. Мьолльн соскочил со скамьи и поспешил следом. Вскоре Фингин присоединился к ним, бросив извиняющийся взгляд на Кейтлин и Эрвана. Но они были рады уже тому, что Алеа заговорила. И пока вздохнули с облегчением.

Имала бежала очень долго. Подальше от трупов и их запаха. Вместе со своими собратьями она убивала этих тварей и защищала дыбуна. Но сейчас ей хотелось держаться подальше. Другие волки тоже разбежались, рассеялись по земле. Будто сила, соединившая их, исчезла и природа снова вступила в свои права. Звери опять сбились в стаи, и каждый клан искал себе территорию подальше от других.

Имала, как это бывало раньше, одна бежала по землям острова. Дыбуны остались далеко позади. Только раненая лапа еще болела, а ветер обдувал ее шерсть. Она бежала на юг, преодолевая песчаные равнины, леса, обходя стороной деревни, и охотилась в одиночку.

В тот день она к вечеру добралась до берега пруда, когда гаснущий свет сумерек окутывает все вокруг нежно-синим покрывалом. Волчица неторопливо прошла меж высоких пожелтевших трав. Лес уже постепенно начал преображаться. Листья и травы окрашивались в медный и рыжий цвет. Навострив уши и опустив морду к земле, волчица легким проворным шагом направилась к воде. Ее широкие лапы тонули во влажной холодной земле. Вскоре бело-серое отражение показалось на поверхности пруда, прекрасный двойник ее тела, исхудавшего к концу лета. Она на мгновение замерла, прислушиваясь к легкому плеску воды, тряхнула головой, чтобы отогнать насекомых, и, наконец, склонилась над прудом, смочила морду и принялась пить.

Свежая пресная вода утолила жажду, но пробудила голод. Имала вдруг перестала лакать и подняла голову. Она заметила, как в глубине пруда проскользнуло что-то длинное и дрожащее. Рыба. Волчица замерла и стала пристально вглядываться в воду. Рыба показалась снова. Потом еще одна. Они зарезвились на поверхности. Волчица чуть отступила и молниеносно сунула морду в воду.

Из пруда она вытащила большого чешуйчатого карпа. Добыча невелика, но пока и этого хватит. Имала потрусила вдоль берега, а потом улеглась под высокой ольхой, которая, хорошо приспособившись к здешним местам, возвышалась над водой на корнях-ходулях. Волчица быстро расправилась с рыбой и снова подошла к воде попить и вымыть морду.

На белой шерсти ее раненой лапы уже почти не было видно крови, но она по-прежнему прихрамывала. Она улеглась на черный ковер из опавшей листвы, мелкого галечника и ивовых веток. И наконец задремала под успокаивающую песню окружавшего леса.

Но едва она уснула, как ее разбудил хруст ветки. Имала мгновенно вскочила и огляделась.

Она пристально озиралась вокруг, навострив уши и вытянув хвост, и вскоре увидела того, кто ее разбудил. Всего в нескольких шагах в тени старой ольхи неподвижно сидел, зорко наблюдая за ней, серый волк.

Это был крупный широколобый самец с длинными лапами и мощным телом. Его узкие желтые глаза очертила широкая черная полоса, ярко выделявшаяся на серой шерсти, что делало его взгляд особенно проницательным. Высунув язык и навострив уши, он шевелил загнутым кверху хвостом, казалось ожидая от Ималы первого шага.